Молодой Сталин
Шрифт:
Корифей конспирации, шеф московской охранки Зубатов, разработал новую систему слежки. У него были детективы, но их подлинным инструментом являлась агентура, “внешние агенты”, на сленге революционеров – шпики, которые ходили за такими людьми, как Сталин. Самой эффективной тактикой охранки была провокация со стороны “внутренних агентов”. Зубатов объяснял работникам охранки: “Вы… должны смотреть на секретного сотрудника как на любимую женщину, с которой находитесь в нелегальной связи. Берегите ее как зеницу ока. Один неосторожный ваш шаг, и вы ее опозорите. <…> Никогда и никому не называйте имени вашего сотрудника, даже вашему начальству. Сами забудьте его настоящую фамилию и помните только по псевдониму”. Ставки были высоки: кто для одной стороны был провокатором, для другой был предателем, а предателей ждала смерть.
Иногда за огромное вознаграждение
53
В 1880-е годы подполковник С. П. Судейкин завербовал молодого террориста-народовольца Дегаева; этот успех позволил полицейскому стать “властителем русской революции”. Но дорогой ценой: подполковнику приходилось даже организовывать убийства, чтобы прикрывать своего двойного агента. В 1883 году Дегаев заманил Судейкина на встречу в квартиру и там убил его. Потом Дегаев бесследно исчез. Много лет спустя выяснилось, что профессор математики в неименитом университете на Среднем Западе США – не кто иной, как Дегаев. Эта история прекрасно рассказана в книге Ричарда Пайпса “Дело Дегаева” ( Degaev Affair). Подобная тактика всегда была сопряжена со смертельным риском. В наше время офицеры американской разведки, побуждавшие афганских моджахедов бороться против Советского Союза, и офицеры израильской разведки, спонсировавшие исламских радикалов на Западном берегу реки Иордан для противодействия Организации освобождения Палестины, также пожали горькие плоды, когда их организации превратились соответственно в “Аль-Каиду” и “Хамас”.
Во время этой войны с террором в России пышным цветом расцветали разнообразные заговоры. Охранке приходилось противостоять не только социал-демократам, армянским националистам-дашнакам и грузинским социал-федералистам, но и самым опасным террористам в России – социалистам-революционерам (эсерам). Лучший пример того, как опасны двойные агенты, связан именно с эсерами. Охранка завербовала главу боевой организации эсеров Евно Азефа, который использовал террористов-самоубийц. В 1902–1905 годах Азеф получал от охранки большие деньги – и он же организовал убийства двоих министров внутренних дел и великого князя.
Но в целом, несмотря на вражду охранки с жандармским корпусом и бюрократическую возню, подавление революционеров и внедрение в их круги тайная полиция осуществляла на удивление тонко и успешно: она была лучшей секретной службой своего времени [54] . Ленин подражал охранке, желая получить нескольких профессионалов, настолько же опытных, как тайная полиция, с конспиративной техникой высочайшего уровня.
Сталин был именно таким человеком: “другой мир” был его средой обитания. На Кавказе разобраться в конспиративной игре было еще труднее. Грузинское воспитание было идеальным для террориста-бандита: в его основе лежали священная верность семье и друзьям, боевые умения, личная щедрость, искусство мести. Все это было вколочено в Сталина на улицах Гори. Кавказская тайная полиция была более жестокой, чем русская, но и более продажной. Сталин обладал устрашающим умением подкупать агентов и угадывать шпионов 1 .
54
Охранка не могла позволить себе не замечать изобретательности убийц-эсеров. Успех авиации навел их на мысли, предвосхищавшие “Аль-Каиду” и 11 сентября. Террористы-эсеры планировали направить начиненный динамитом аэроплан на Зимний дворец, поэтому в 1909 году охранка начала отслеживать все полеты, равно как и людей, учившихся управлять аэропланом, и членов аэроклубов. Стоит отдать должное охранке: в 1909 году у нее хватило воображения, чтобы предусмотреть преступление, прошедшее в xxi веке мимо ФБР и ЦРУ.
За Сталиным постоянно следили шпики охранки, которых он без труда обманывал. “Сволочь, и такие дураки мешают нам в работе!” – смеялся он, прокладывая новый извилистый путь отступления через тифлисские подворотни 2 . Он избежал ареста после первомайского бедлама, но несколько раз чуть не попался. Однажды, когда он распевал грузинские песни в нелегальной книжной лавке, полиция окружила это место. Он нагло прошел “мимо оторопевших городовых”. В другой раз во время сходки революционеров полиция совершила налет на дом, но Сталин и его друзья выпрыгнули из окна – под дождь, без галош, весело хохоча 3 .
Он менял имена – в то время он пользовался псевдонимом Давид – и жил как минимум на шести квартирах. Когда он квартировал у своего друга Михи Бочоридзе (впоследствии именно в этом доме Камо спрячет деньги после тифлисского экса), нагрянула полиция. Сталин сымпровизировал роль больного жильца: он лежал в кровати под простынями, замотанный бинтом. Жандармы обыскали дом, но насчет больного у них не было никаких приказаний, и они ушли за советом к начальству.
Их отправили назад, чтобы арестовать “пациента”, но тот успел выздороветь и исчезнуть [55] 4 .
55
По сообщению А. В. Островского, Сталина в этот раз собиралась арестовать не полиция, а военный патруль. – Прим. перев.
Между побегами и сходками Сталин писал свои первые статьи – в катехистическом, романтическом, апокалипсическом стиле. Ладо вместе с Авелем Енукидзе – добродушным рыжеволосым экс-семинаристом и ловеласом – создал радикальную газету “Брдзола” (“Борьба”), которая печаталась в подпольной типографии в Баку 5 .
Полицейские шпики продолжали охоту и иногда выходили на след: 27 и 28 октября 1901 года они наблюдали сходку в духане “Мелани”: “руководил сходкой интеллигент Иосиф Джугашвили”.
11 ноября он был в числе руководителей общегородской конференции, на которой присутствовало двадцать четыре марксиста. Умеренные марксисты обвиняли Сталина в клевете. Все они наверняка знали, что Джибладзе называл Сталина “нахалом”, но они же признавали его энергичность, способности и жестокосердие. Сталин, придерживаясь ленинских идей о боевой секте профессиональных революционеров, выступал против избрания в комитет обычных рабочих, поскольку среди них могли оказаться полицейские агенты. Вместо этого конференция избрала в комитет четверых рабочих и четверых интеллигентов.
Многие противники, бесспорно, требовали исключения Сталина и позже утверждали, что он был изгнан из Тифлиса. Этот самообман с тех пор повторяли историки. По счастью, более осведомленные жандармы, написавшие отчеты в тот же день, подтверждают, что Сосо был избран как четвертый интеллигент. Но, возможно, это был компромисс, убивавший одним выстрелом двух зайцев. Его выбрали в комитет и впервые в жизни допустили к лидерству, но, так как за ним охотилась тайная полиция, его “спасли” (а его товарищей спасли от его злонамеренных махинаций) и отправили на “пропагандистское задание” подальше от Тифлиса.
Жандармы заметили, что свежеизбранный и вездесущий Сталин не явился на заседание комитета 25 ноября 1901 года: он, как неуловимый элиотовский кот Макавити, растворился в воздухе.
Он ехал на поезде в Батум, оживленный нефтяной порт Российской империи. Там он прольет кровь и устроит поджог 6 .
Глава 10
“Я работаю на Ротшильдов!” Пожар, побоище и арест в Батуме
Товарищ Сосо привез в Батум отмщение. Учинял он его в собственном безжалостном стиле. Через три месяца после его появления в быстро растущем приморском городе непонятным образом загорелся нефтепромышленный завод Ротшильда. Вооруженная забастовка привела к штурму тюрьмы и бойне с участием казаков. Город был наводнен марксистскими воззваниями; расправлялись с доносчиками, пристреливали лошадей, убивали заводских управляющих. Сосо враждовал с грузинскими революционерами старой школы и соблазнял замужнюю женщину, а в это время за ним охотилась тайная полиция.