Моника 2 часть
Шрифт:
– Уходи, Колибри, оставь меня!
– Да, капитан. Мы ничего не дадим ей? Лекарство, средство. Она с ложки давала мужчинам лекарство из бутылочек с белой бумагой, которые привезли из города, и эти белые бутылочки были в ящиках, стоявших перед входом. Ах, да, знаю! Тряпки с уксусом. А еще приходил доктор, чтобы осмотреть их, капитан. Кто же ее осмотрит?
Хуан подошел к двери тесной каюты, посмотрел на темную массу кипящего океана, ниспадающего под ударами ветра; затем живо обернулся, почуяв бесшумную тень и расслышав босые стопы на мокрой палубе:
– Кто там? Что происходит?
– Это я, Сегундо. Я оставил
– Какое направление ты взял, наконец?
– Северо-запад, капитан, скоро мы подойдем к берегу Доминики. Через час будем в двадцати милях от Мари Галант.
– Тогда скажи Угрю, чтобы он через час повернул на правый борт. Мы остановимся на Мари Галант.
Снова Хуан приблизился к жесткой кровати единственной каюты «Люцифера»: голый закуток, беспорядок, тесное и убогое помещение, как берлога зверя. Всю мебель составляли две голые койки, грубо сколоченный шкаф, стол, табуретки; на выступе, который мог послужить книжной полкой, лежали навигационные карты, перья, чернильницы и корабельный журнал. До сей поры Хуан не замечал убогости и мерзости помещения. С горькой усмешкой он сравнил каюту с роскошными комнатами дворца Кампо Реаль.
– Капитан, она успокоилась и замолчала, – заметил Колибри.
– Принеси воду, уксус и чистую тряпку. Иди, быстро!
– Лечу, – подчинился негритенок.
Скрестив руки, Хуан рассматривал Монику, замолчавшую и неподвижную, ее точеный профиль в нимбе золотистых разметавшихся волос, обнаженную белую нежную шею. Он долго смотрел на нее и находил красивой, необыкновенно красивой.
– Хуан Дьявол, Хуан Дьявол… – тихо и одержимо шептала Моника.
– Почему же ты не зовешь меня Хуан Бога, Святая Моника? – Хуан коснулся горячих рук бывшей послушницы, нащупал бешеный пульс; взгляд его выразительных итальянских глаз стал странным и неопределенным, и он прошептал: – Моника де Мольнар, моя жена…
Он хотел засмеяться, но не смог. Он гордо поднял голову, и над обветренным морем лицом проскользнул первый луч рождающегося дня.
– Боже мой! Что это?
Айме резко подскочила и испуганно посмотрела по сторонам. Она находилась не в своей спальне, проснулась на бронзовой, огромной кровати одетой. Беспокойным взглядом пробежала по обстановке, узнавая комнату доньи Софии, с роскошным мраморным камином, в котором никогда не разгорался огонь, но над которым выступала полка с фарфоровыми часами, разбудившими семичасовым звоном. В сознании промелькнуло воспоминание, а следом досада. Она едва понимала происходящее, жестокий спор с Ренато, руки, сжимавшие горло, вмешательство доньи Софии, холодные и любезные слова, горький привкус успокоительного, а затем мутный, тревожный и тяжелый сон, от которого она постепенно приходила в себя. Приятно удивленная тихим пением, она позвала:
– Ана, Ана, это ты?
– Да, сеньора Айме, уже иду.
– Говори тише. Где моя свекровь?
– Сеньора София? Ах, черт! Вам бы узнать, куда она поехала. Она выехала рано. Думаю, еще не рассвело, в большой карете с лучшими лошадьми. Уехала вместе с Яниной; нотариуса тоже куда-то послала, но не знаю, куда.
– А Ренато?
– Сеньор Ренато пьет. Он велел принести в кабинет бутылку коньяка, и один-одинешенек, ведь в кабинете никого. Затем запер дверь и сбросил на пол книги и чернильницы, думаю, даже сломал фонарь.
– Бог мне поможет! Я должна сделать что-нибудь, придумать. Я тут одна с этим пьяным ослом. Говоришь, она отправилась к нотариусу? Говоришь, что…?
– Защитить вас может только сеньора София.
– Эта правда. Донья София может защитить. Я должна завоевать ее сердце и доверие. С Ренато уже все бесполезно, но она может помочь. Как этого добиться?
– Если угодите ей в самом большом желании.
– Чего же хочет свекровь, Ана? Ты знаешь?
– Думаю, да. С тех пор, как уехал маленький сеньор Ренато, больше всего сеньора София желает другого родного мальчика в пеленках; а так как своего у нее не будет, то он должен родиться от сеньора Ренато.
– Что ты болтаешь, дура?
– Если вы родите ей внука, сеньора София вам поможет.
Словно луч яркого света блеснул, прояснив мглу в душе. Замаячила спасительная мысль, которую подкинула Ана, и эта мысль проникла в отчаянный ум Айме де Мольнар, но она тотчас же досадно и недовольно отвергла ее:
– Естественно, она бы помогла, роди я внука. Но как вдруг, по волшебству, я могу родить внука?
– Волшебству? А разве вы, сеньора Айме, не жена сеньора Ренато? Разве не прошло чуть больше месяца после свадьбы? Скорее всего, вам даже не нужно выдумывать. Возможно, это правда.
– Выдумывать? Ты сказала выдумывать?
– Ну, я говорю, если вы в затруднительном положении. Говорят, тонущий хватается за соломинку, а вы, сеньора Айме, словно тонете. Может быть, кто знает… Я лишь сказала… Если скажете, что родите, то этого хватит.
– Возможно, хватит… – задумчиво пробормотала Айме.
– Так вот. Когда сеньор Ренато был во Франции, донья София дни напролет плакала по нему и грустила, и даже разговаривала со мной и вздыхала, глядя на горы: «Ай, Ана, мой мальчик, когда же он вернется?» А когда сеньор Ренато вернулся уж точно не ее мальчиком, тогда хозяйка пожелала большего и обрадовалась, когда сеньор Ренато сообщил о женитьбе. И как вы думаете, почему она так обрадовалась? Почему хотела заиметь невестку? Так вот! Потому что захотела побыстрее получить другого мальчика, другого маленького Ренато.
– Возможно, ты права.
– Сеньор Ренато вне себя от ярости. Он хочет узнать правду, но не знает ничего. Бедняга хочет узнать и ничего не знает.
С внезапным недоверием Айме посмотрела на горничную; затем решительно приблизилась к ней и пошла ва-банк:
– Он ничего не знает и не должен узнать!
– Хорошо, – согласилась Ана спокойно и примирительно. – Не сердитесь так. В любом случае, я ничего не скажу, а что касается моего совета…
– Мне не нужно давать советов! Я не должна тебя слушать! Занимайся своими делами и оставь меня! Если пойдешь против меня, для тебя это плохо кончится!
– Ай, сеньора Айме! Я не иду против. Вы же знаете, я готова служить вам на коленях, и если бы вы дали мне денег и ожерелье, о котором говорили…
– Я дам тебе денег на ожерелья и самый красивые сережки. Иди посмотри, что делает Ренато, узнай все новости по дому и немедленно возвращайся. Иди уже!
В огромной комнате с роскошно обставленной старинной мебелью, ходила из угла в угол напуганная и разъяренная Айме, лишь одна мысль мелькала в ее сознании, отчаянная надежда заполнила душу: