Моран дивий. Стезя
Шрифт:
Он чиркнул спичкой, прикуривая мятую "Приму", чей термоядерный дух моментально затопил пространство, и вальяжно откинулся на спинку стула. Тётка Наталья с грохотом водрузила возле него тяжёлую стеклянную пепельницу.
– Только ты уж, - продолжил он, затягиваясь, - причины отказа тоже озвучь. Охота послушать.
– Что тут непонятного, - буркнул тот, кого назвали Григорием.
– Или у тебя, Семёныч, на всё опять особое мнение?
Семёныч хмыкнул в усы и раздавил сигарету в пепельнице.
– Понятно-то оно понятно, конечно. Вот, скажем, личная неприязнь Бадариных и Панько к нашему
– Нет опасности?
– подпрыгнул Гришка.
– Ты в курсе, что охотники его уже ищут? И не в Моране ищут, а здесь! Тебе, бобылю, может, плевать. А у меня семья и дети, мне тёрки с охотниками вне Морана ни к чему! На кой нам эта радость - княжича сторожить?
– Вот я и говорю, - невозмутимо продолжил его оппонент.
– Твоя мотивация мне понятна тоже. Одно мне непонятно... Полянские княжичи далеко не каждый день появляются в нашем мире. И охотники недаром землю начали рыть в его поисках. Насколько мне известно - этот случай первый? Так? То есть никаких регламентированных действий для отряда стражи по поводу сего ценного экземпляра не оговорено и в руководствах не записано? Не думаю, что мы имеем право самолично принимать решение. Ты должен доложить Магистру, Петро, и ты это знаешь. И о том, что охотники его ищут, и о том, что Моран его принял. Мы не имеем права замалчивать подобные вещи. Достаточно того, что мы замолчали его появление в первый раз. Я сам заявлю в магистрат, если ты этого не сделаешь.
– Я свои обязанности знаю, Андрей Семёнович, - холодно заметил дядька Петро.
– И уже просил о встрече с Магистром. Сам понимаешь, об этом надо докладывать лично. А до тех пор, пока не получу соответствующих распоряжений, я не буду принимать никаких самостоятельных решений. В том числе, оказывать помощь княжичу, обеспечивать его информацией, тренировать его или что там еще он пожелал... И, кстати, пока в своём метоприбывании он абсолютно свободен. Нечего ему в Юрзовке толочься.
– Ох, и хитёр, старый лис!
– расхохоталась Ксеня, перебивая старшину.
– Молодец, дядька Петро! Он кругом подстраховался: и княжича подальше сплавил, и перед магистратом не согрешил. Пусть его потом Магистр сам разыскивает, коли охота придёт. И сына своего с полюбовницей от вредного присутствия ненужного человека избавил, и Юрзовку от нашествия поисковых групп охотников обезопасил! Всё предусмотрел! Лишний раз убеждаюсь - не зря ты, Петро Григорьевич, булаву старшего третье десятилетие держишь!
Она резко встала, обошла стол и наклонилась над плечом стража, обдувая ему висок горячим дыханием. Её порывистые движения и лихорадочно блестящие глаза выдавали волнение, несмотря на показушный кураж и старательно демонстрируемую расслабленность.
– Вот только в твоём раскладе, хоть убей, не вижу - чем же ты от Морана прикрыться решил? Или ты думаешь, ему твоя позиция понравится? Или ты не видишь, что он стоит теперь за спиной княжича? Может, - громким шёпотом дыхнула ему в ухо, - это его словами вещают сейчас уста человека?
– Я не знаю, чего хочет Моран, Ксеня, - Петро был спокоен и непоколебим как разведчик на допросе.
– Он мне не доложился. Коли решит объявить свою волю, снизойдёт до меня, грешного, я противиться не стану.
– Не боишься наломать дров до того, как воля Морана тебе станет, наконец, очевидна? А, Петро Григорич? Выставишь сейчас княжича пинком под зад, а отдача потом придёт... Как бы локти не пришлось кусать.
– Брысь, ведьма!
– рыкнул на неё страж.
– Без тебя разберусь и с магистратом, и с Мораном. Твоё мнение меня интересует меньше всего.
– Чего так?
– хмыкнула ведьма.
– Или я уже права голоса в Совете не имею? Или понимаешь ты, что я права, потому и бесишься? Кошки заскребли по рёбрам? А, Петро?
– Закрой рот, ссыкуха, - грозно поднимаясь с места, зло бросила Наталья, - ты своё слово сказала. Тебя услышали. Так что сядь на жопу и не маячь.
– Может, я сама решу, когда мне рот закрывать?
– уперев кулаки в бока осведомилась Ксеня.
В воздухе явно запахло бабьей склокой.
– Цыть, дуры полоумные!
– прикрикнул Петро.
– Нашли время. Сядьте на места все.
– Что ж так бабы-то с него дуреют?
– пробурчала Наталья, усаживаясь.
– И эта туда же вляпалась...
– Тебе не понять, - ядовито ухмыльнулась Ксеня, - у тебя-то уж наверное дурелка давно усохла...
Петро грохнул кулаком по столу. Воцарилась тишина.
– Дед, что скажешь?
– повернулся старшина к самозабвенно обжирающемуся старику.
– Ну что тут скажешь?
– прошамкал тот с набитым ртом и сосредоточенно зажевал, намереваясь освободить речевой орган для возвещения мудрых истин.
– Предлагал я вам его в прошлый раз прикокнуть? Предлагал. Даже слушать никто не захотел. Теперь вот, пожалуйста - раздрай и шатания охватили наш прежде такой единодушный Совет. Когда такое было, а?
Он поковырял мизинцем в зубах, причмокнул и весело оглядел собравшихся.
– Беда с этими Угрицкими князьями. Непутёвые они какие-то: ни смыслу, ни толку, ни удачи. Надо бы полян предупредить, чтоб прятались - князюшка их возвращается. Как ступнёт молодецкой поступью - дерево повалит, как плюнет - курицу утопит, как чихнёт - поле осыпется. Куда такой заступник годится? Разор от него один. Вот такое моё предложение. Чего фыркаешь, Петро? Ты рассмотри, рассмотри его со всем тщанием, как положено старшине стражей. Не отмахивайся. Организуй ходоков, упроси Моран их пропустить, магистрат поддержит - дело-то благое, человеколюбивое.
Семёныч расхохотался, Ксеня фыркнула, даже сердитая Наталья улыбнулась.
– Дед, по существу есть что сказать?
– Так я по существу, Петенька, - назидательно заметил дед.
– Опять мои предложения игнорируете? А ведь напрасно! Могли уже неоднократно убедиться, что соображения мои - суть самое ценное, что в ваших Советах есть. Остальное - болтовня одна... Эх, Наталья, - дед посмотрел на стол глазами старого грустного еврея, - что же стол у тебя скудный такой? Не ожидал от тебя, не ожидал... Стыдобища! Давненько я на таком голодном чаепитии не был. Гоняем воду пустую с таком - ни пирогов тебе, ни плюшек, ни котлет, ни конфет...