Моран дивий. Стезя
Шрифт:
Охотник легко поднялся из глубокого кресла. Роста он был невеликого, по сравнению с находящимися в комнате мужчинами казался прямо-таки субтильным коротышкой. Но под дорогим костюмом угадывалось гибкое и жилистое тренированное тело. Растянув тонкие губы в благожелательной улыбке, он манерно раскланялся.
– Благодарю за привет, за ласку, Наталья Владимировна, - поклон.
– Пётр Григорьевич, - снова поклон.
– Сожалею, что приходится так скоро покидать ваш гостеприимный дом. Но увы, увы - дела не ждут. А как хочется иногда, знаете ли, бросить всё, приехать к вам на недельку... Эх! Взяли бы с Семёнычем удочки, поехали бы на Юрзу. Или в лиман весной - ох
– он изобразил на лице скорбно-мечтательное выражение, вздохнул и тут же вновь нацепил маску собранной деловитости.
– Но нельзя, ребятки, никак нельзя. Сами знаете, начальство неуступчиво, не любит, когда подчинённые в отпуск ходят. Хоть ложись и помирай на этой службе. Ну, не вам мне рассказывать, у вас, наверняка, та же история, многоуважаемые коллеги. Так что, придётся карасям нас с Семёнычем ещё подождать.
Охотник направился к дверям.
– Снимайте посты, ребятки, - ласково бросил на ходу охране.
– Ты нарушил договор, Богучарский, - словно нехотя процедил старшина стражей.
– Ты не имел права врываться в мой дом, приводить вооружённых людей в Юрзовку, угрожая нашим семьям.
Охотник остановился и повернулся к нему, изумлённо приподняв брови.
– Да ну? Как же это я так неосмотрительно?
– распридурялся он.
– Что же теперь будет? Может, я умру от угрызений совести? Или, может, вы меня утопите в своём негодовании, храбрые стражи Морана? Запамятовал я что-то - какие санкции у нас предусмотрены за нарушение договора одной из сторон? Другая сторона оставляет за собой право его не придерживаться? Да ради бога! Дарю вам это право, старшина. Я за справедливость! Нарушайте хоть десять раз на дню. И право на ответный визит тоже за вами - ждём вас с вашими арбалетами и морами в Москве, ребятки. Адрес вам известен. Тоже можете нас попугать...
Меня усадили между охраной на заднее сиденье огромного как трактор внедорожника. Из-за высокой спинки переднего сиденья выкатилась улыбающаяся лисья мордочка Богучарского. Он ласково осмотрел меня, как своего ручного крокодила и заговорщически подмигнул.
– Ну что ж, Дмитрий Алексеевич, дорога нам предстоит дальняя, можете пока вздремнуть. Меня, кстати, зовут Валентин Оскарович. Надеюсь, мы с вами подружимся.
В ответ на моё угрюмое молчание Валентин Оскарович выжидательно приподнял брови.
– Конечно, - выдавил из себя я, - мы станем большими друзьями.
Охотник счастливо заулыбался и скрылся за спинкой кресла.
Джип прошелестел шинами по густой пыли улицы стражей, преодолел подъездную к селу грунтовку и мягко по-верблюжьи переваливаясь, выбрался на шоссе. На улице светало. По всему селу истошно орали петухи. Заканчивалась сумасшедшая бессонная ночь. Заныл свежий шрам на груди, оставленный Мораном. И я, наконец, почувствовал огромную усталость и опустошённость от свалившегося на меня вала событий, впечатлений и эмоций. Откинув голову назад, я заснул почти мгновенно, невзирая на недружественное окружение и внушающее серьёзные опасения ближайшее будущее.
* * *
Заснеженный зимний лес дремал, усыплённый тусклым светом пасмурного дня. Над ним висели тяжёлые снеговые тучи, пока ещё не разродившиеся снегопадом, но наверняка его сулящие. Верхушки гигантских сосен и елей, скребущие небо в надежде выпотрошить его набухшее снеговое чрево, мрачно гудели и поскрипывали в гуляющем наверху ветре. Внизу было тихо и благостно. И когда летящий среди деревьев отряд лыжников приостанавливал свой бесконечный скрипуче-шуршащий бег, лес окутывал их оглушающей тишиной зимы.
Пришедшие из-за Волотских гор чёрные тучи ослабили хрустящий ядрёный мороз, принесли с собой промозглость и оттепельную слякоть. Снег в лесу подмок и налипал на деревянные лыжи с досадной неотвратимостью, как не смазывали их походники салом и покупными смазками, как не чертыхались и как часто не останавливались, чтобы очистить спрессовавшиеся слои. На пластике, конечно, было бы удобней, но необходимость по эту сторону ворот во всём соблюдать аутентичность, не оставляла выбора. Поэтому группа вооружённых людей в количестве шестнадцати человек молча, не ропща и не психуя, через определённые промежутки времени по взмаху руки впереди идущего останавливалась для приведения в порядок своих передвижных средств.
На одной из таких остановок Олег снова оглядел занятых делом людей и удовлетворённо покивал головой. Отряд для похода в Заморье в этот раз он подбирал сам. Магистр ордена охотников дал ему на это своё согласие. Поскольку задание, которое орден в этот раз поручил Олегу Черемису, охотнику первой крови - высшей касты в иерархии ложи, было более чем непростым. Он-то и раньше не брал случайных людей ни в один из своих походов. Слишком многое зависит - и успех задания, и жизни бесстрашных походников - от состава экспедиции. А в этот раз отбирал воинов с особой щепетильностью. Тренированные, выдержанные, выносливые, умелые - каждого хоть в космос отправляй. Все они в большей или меньшей степени были охотниками, никого из охранного быдла.
Черемис не в первый раз добывал нити жизни для ордена. Но столь масштабный и сложновыполнимый способ добычи охотники решили попробовать реализовать впервые - игра стоила свеч. Аппетиты и направления использования росли, а пытливый научный центр ордена требовал всё новых эксперементов и рождал всё новые идеи - одна невероятнее другой. Когда новую идеи озвучили Магистру, он задумался: подумал о путях и возможностях её воплощения, прикинул практическую и научную ценность, подсчитал количество и качество проектов, которые возможным станет реализовать. Но ни разу не задумался он о том - кому поручить выполнение миссии. Потянуть такое мог только Черемис.
– Олег Михайлович, - сказал Магистр, глядя на представшего перед ним по его требованию охотника тяжёлым взглядом глубоко посаженных чёрных глаз, - я, надеюсь, вы понимаете, насколько серьёзный проект вам поручено осуществить. Это первый опыт такого масштаба. Если попытка не удастся или удастся не в полной мере - никто не станет вас осуждать. Я первый пожму вам руку, поскольку даже попытка в таком деле достойна уважения. Тем более, зная вас, я уверен, вы сделаете всё возможное для выполнения задания ордена. Ну а если дело выгорит - награда будет более, чем достойной. Надеюсь, вы понимаете и то, какие перспективы могут перед вами открыться в случае успеха...
Черемис коротко кивнул. Он знал и понимал. Но, честно говоря, ввязался бы в этот проект и без маячивших впереди пряников. Будучи человеком умным, волевым, энергичным, бесспорным лидером и хладнокровным воином, он, в первую очередь, был безнадёжно болен авантюризмом. И жизнь без постоянных, всё растущих адреналиновых доз не имела для него никакого смысла.
Новая миссия прохладной щекоткой поселилась внутри, заставляя плескаться волнами возбуждение и предвкушение и рождая терпкую эйфорию от предстоящего приключения. Ему не терпелось опоясаться мечом и ринуться в Моран, но... доверенное ему дело требовало тщательной подготовки.