Море
Шрифт:
— Спасибо, очень…
— Не за что. Я сам радовался бы этому больше всех. Ну, до свидания.
Не успел еще Бардоци сойти по лестнице вниз, как Немешчани затребовал документы, касающиеся распорядителя имущества Завода сельскохозяйственных машин. Доктор Эден Жилле старший, заместитель руководителя юридического отдела, сам принес досье. Это был высокий, худой мужчина, на голову выше своего первенца сына; когда-то он тоже отличался полнотой, об этом свидетельствовала его морщинистая, дряблая кожа, которая свисала у него на шее и на подбородке, как плохо скроенный воротник.
— Ты меня звал?
— Распорядитель имущества Завода сельскохозяйственных машин подал в отставку?
— Так точно-с.
— А кто его преемник?
— Студент юридического факультета Эмиль Паланкаи младший, вернее, юрист, вполне надежный человек, хорошо сведущий во внутренних делах предприятия…
— Вот как! Значит, все в порядке… впрочем, погоди. Будь любезен, оставь досье у меня.
— Но его ждет господин генерал-директор…
— С господином генерал-директором я только что разговаривал. Он придет в двенадцать часов. К тому времени ты получишь все обратно.
— Изволь… но я бы хотел узнать, зачем оно тебе…
Немешчани нахмурил лоб.
— Дела по управлению имуществом относятся к моей компетенции.
— Но ведь ты никогда… предложения всегда делает юридический отдел… разумеется, если ты желаешь… я только осмелился упомянуть…
— Через час получишь обратно.
— Как прикажешь.
Жилле обеспокоенно вздохнул и положил досье на стол. Немешчани достал из кипы бумаг опись имущества и, как только юрисконсульт вышел, погрузился в чтение. Доходные дома… неинтересно, заводские строения, промышленная железнодорожная ветка, базальтовая шахта… ничего интересного. И что собирался этот скотина Бардоци вывозить на запад? Ага! Иностранные заказы. Лондон, Стокгольм, Рим, Берн, Бомбей, не плохой улов — ценные бумаги, государственная задолженность… неинтересно. Но есть здесь и нечто иное — семейные драгоценности.
Он быстро набрал номер.
— Пишта? Можно зайти? Спасибо.
Немешчанк взял под мышку досье и быстро направился в президиум. В приемной председателя возле курительного столика сидел Жилле. Он побледнел, когда увидел вошедшего. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга волком, затем Немешчани приветливо улыбнулся секретарше и зашел в широко распахнувшуюся перед ним дверь, обитую зеленым сукном.
Дирекция заседает
Тетушка Варга выпустила из рук кастрюлю с супом. Жидкость выплеснулась через край и образовала большую темную лужу на кафельном полу кухни. Красная эмалированная кастрюля подскочила, а затем опрокинулась, но тетушка Варга даже не нагнулась за ней.
Она продолжала стоять и, разинув от удивления рот, смотрела на появившегося в дверях Паланкаи в нилашистской форме.
— Сейчас?.. Заседание дирекции?..
— Да.
— С тех пор как вы не приходили, я даже не убирала.
— Ну вот, сейчас и уберете.
— Но мне некогда, господин Паланкаи. Вы разве забыли, что сегодня суббота. А завтра сочельник. К тому же так часто воздушные налеты, что я почти не бываю дома.
Паланкаи с раздражением стукнул по столу.
— Даю вам десять минут. Берите веники и ступайте. Если вы забыли, что работаете на военном заводе, так я напомню.
С этими словами Паланкаи хлопнул дверью и твердым шагом поднялся в контору.
Хм. Еще вчера он был практикант, а сегодня уже генерал-директор.
Что ощущал Наполеон после первой победы?
Паланкаи остановился около своего старого письменного стола, перелистал необработанные документы. «Книга поступивших счетов», казалось, смотрела на него с упреком. В нее вот уже несколько месяцев никто не вписал ни строчки. Паланкаи достал авторучку и под рубрикой «Наименование, количество, стоимость прибывшего товара и название фирмы-поставщика» красивыми печатными буквами несколько раз вывел: «Генерал-директор Эмиль Паланкаи младший, генерал-директор Эмиль Паланкаи младший». Он собрался уже рисовать свой автопортрет, как появилась и тетушка Варга с тряпкой для пыли и веником. Паланкаи только сейчас огляделся вокруг.
— Слушайте, тетушка Варга. А где ковры? И гардины?
Тетушка Варга побагровела.
— Я спрятала их в надежное место, господин Паланкаи, чтобы бомба, изволите знать…
— Вот как? А кто вас уполномочил на это? Через пять минут все должно быть на месте. Если пропала хоть одна кнопка, я велю вас немедленно арестовать.
Варга, громко охая и ругаясь, притащила из дровяного склада три ковра. Остальные она уже давно отвезла к своей сестре.
Но, к счастью, Паланкаи не считал ковры, он только подгонял ее с уборкой. Надо было торопиться, так как с минуты на минуту могли прийти господа.
Ровно в три часа один за другим появились все приглашенные лица: отец и сын Жилле, управляющий Татар со своим младшим братом.
Жилле старший раскрыл папку.
— Вот вам протокол, ребята. Это все, что мне удалось отвоевать.
— Но раз нет назначения, то нет и тридцати тысяч пенге гонорара, — сказал Татар.
— Ну, тогда попытайтесь достать сами, если сумеете. Этот протокол стоит не меньше. Вот он, в пяти заверенных экземплярах. Позвольте, Национальный банк назначение распорядителя отложил до тысяча девятьсот сорок пятого года. До тех пор ведение дел возлагается на дирекцию со всеми вытекающими отсюда правами и ответственностью.
— Да ведь это не так уж и плохо, — согласился Татар.
— Плохо? Отлично. Или я должен был позволить, чтобы Немешчани взял это в свои руки? Знаете, кого он хотел предложить в распорядители? Своего собственного сына.
Члены дирекции пришли в ужас. Эден целомудренно потупил взор.
Младший брат Татара, мужчина лет двадцати восьми, сидел в кресле Императора и молчал как рыба. Он как-то странно смотрел перед собой и дышал полуоткрытым ртом. Каждый раз, когда старший брат приближался к нему, он втягивал голову в плечи и, будто защищаясь от удара, подносил руку к лицу.
— Вытри губы, — раздраженно шипел Татар, в ответ на что брат в страхе доставал носовой платок и вытирал слюну.
Эден прошептал Эмилю на ухо:
— Посмотри, да ведь это…
— Знаю, у них отец был сифилитик… но вполне подойдет, чтобы загрести в карман денежки.
Тетушка Варга внесла графин с водой и покрыла снятым с дивана зеленым плюшевым покрывалом стол Ремера.
Ровно в четверть четвертого прибыла Тери Мариаш, которую Татар вызвал для ведения протокола.
Татар нажал на столе Императора кнопку электрического звонка. Звонок, правда, не работал, но тем не менее момент был настолько торжественный, что все встали.