Моргни – и умрёшь
Шрифт:
– А?
– Я прикидываю: а если он вел двойную жизнь?
Клэнси смотрел на нее в полном замешательстве. Руби объяснила:
– Знаем ли мы, на чьей стороне он был в действительности?
– А, вот что… – произнес Клэнси. – О таком я даже не подумал бы.
– Итак, допустим, он был двойным агентом, ЛБ вроде как пришлось убить его ради «Спектра», ради нашей страны… – Девушка раскинула руки в стороны. – И даже ради всего мира.
Клэнси тяжело вздохнул.
– Если бы все так и было, я чувствовал бы себя
– Вполне возможно, что ЛБ знала то, чего не знал никто другой: что он был лазутчиком, притворщиком, обманщиком.
– Вроде как «кротом», ты хочешь сказать?
– Да, – кивнула Руби.
– Да уж, тут задумаешься, – согласился Клэнси. – Каково это: узнать, что твой лучший друг, самый верный союзник, оказался полным лжецом, да еще и убийцей? – Он взглянул на Руби. – Хотя знаешь, Руб, если бы ты оказалась каким-нибудь злым гением, вряд ли я сумел бы сам тебя убить. Мне нравится дружить с тобой.
– Спасибо, Клэнс. Нет, серьезно, спасибо.
– И все же я думаю, ЛБ хватило духа сделать то, что она сделала, – добавил Клэнси. – Если Бейкер был тухлым яйцом, то она поступила правильно.
– Да, – согласилась Руби, несколько секунд поразмыслив над этим. – Но что, если он таким не был? Что, если есть другое объяснение?
– Черт, а я только начал успокаиваться, – вздохнул Клэнси.
– Ну, значит, успокаиваться не следует. А что, если в этой истории Брэдли Бейкер был хорошим парнем, а ЛБ устранила его, чтобы он не мешал ей строить заговоры по захвату мира, похищению луны с неба или еще какие-нибудь зловещие планы?
– Похищению луны? – переспросил Клэнси. – А такое возможно? – Он вскочил на ноги, как будто собирался приготовиться к тому, что вот-вот должно было обрушиться на них.
– Елки-палки, Клэнс, это просто было сказано для примера, откуда мне знать, что она планировала? – Руби помолчала, пытаясь привести в порядок мысли, мелькающие в мозгу: голубой волк, индиговые чернила, рубиновые глаза Будды, ключ-8, желтая змея. – Если бы я могла вычислить это и понять, как все это связано между собой – похищения, убийства, крот в «Спектре»… ну, тогда я, наверное, знала бы, что делать.
– Да, верно, – согласился Клэнси, – если бы ты знала все это, то могла бы просто поехать в деловой центр, постучаться в дверь шерифа Бриджеса и передать ему все улики.
Руби вздохнула.
– Если бы такое было возможно…
– Но тем не менее ты вычислила, кто из них гнилое яблоко? – спросил Клэнси. – Бейкер или ЛБ?
– Или никто из них? – выдала третий вариант Руби. – Если, конечно, – она взглянула на него искоса, – они оба не были гнилыми яблоками.
Клэнси поморщился, явно не желая слышать подобные предположения.
– Послушай, Руб, дай мне выдохнуть! С меня довольно и одного двойного агента за раз.
Руби ткнула его кулаком в плечо.
– Спокойно, – произнесла она. – Да, я считаю, что это или Бейкер, или ЛБ, и давай надеяться, что это был Бейкер, ладно?
Клэнси кивнул.
– Да, потому что если это был Бейкер, то с ЛБ все в порядке.
– Вот только одно, – продолжила Руби. – Если гнилое яблоко – это не ЛБ, то кто тогда дергает за ниточки?
Клэнси снова болезненно сморщился.
– Сейчас я даже думать об этом не хочу.
– Да, конечно, времени мало. Кто бы ни стоял за этим рядом событий, у него есть некий обширный план, и мне кажется, что сейчас игра идет к финалу.
– И каким будет твой следующий ход? – спросил Клэнси.
– Полагаю, мне нужно побольше узнать о Брэдли Бейкере. Я имею в виду, что не знаю о нем практически ничего, за исключением того, что он был крутой перец, умнейший агент, как-нам-жаль-что-его-больше-нет, но если бы я могла откопать, как он действовал, какие мысли роились в его суперумном мозгу и, конечно же, как именно и почему он погиб, тогда я смогла бы узнать больше и об ЛБ.
– Так поспрашивай, – предложил Клэнси.
– Шутишь? Никто не говорит о Брэдли Бейкере. Все то и дело его упоминают – какой он был умный, талантливый и все такое, – но на самом деле не говорят ничего. – Руби помотала головой. – Нет, если я начну задавать вопросы, мне придется объяснять, зачем мне это нужно знать, а потом еще всплывет то, что ЛБ может оказаться убийцей, и есть у меня ощущение, что ничем хорошим это не кончится.
– Ты имеешь в виду, что если она хладнокровная убийца, то она и тебя может прикончить? – уточнил Клэнси.
– Ну, в худшем случае может быть и так, – подтвердила Руби, – а я все-таки не хочу, чтобы меня убивали.
– Может быть, сказать Блэкеру? – предложил Клэнси. – Ты же ему доверяешь, так?
– Конечно, но тут совсем другое дело: как я скажу ему, что нельзя доверять его начальнице? И раз уж ты спросил, – доверять-то я ему доверяю, но уверена ли я, что он не пойдет и не расскажет ЛБ о моих опасениях? Так вот – не уверена. Блэкер предан «Спектру» до мозга костей, и мне очень трудно будет убедить его в том, что наша начальница – тухлое яйцо, гнилое яблоко или что там еще. Людям обычно не нравится верить в то, что они отдали свою верность опасному преступнику и даже помогали ему в чем-то.
– Но ее имя было на той бумажке внутри яблока, – напомнил Клэнси. – Блэкер не сможет проигнорировать это.
– А кто положил туда эту бумажку? – хмыкнула Руби. – Самое гнилое из всех гнилых яблок. Все знают, что Граф был бы счастлив, если бы «Спектр» оказался уничтожен.
– Верно отмечено, – согласился Клэнси.
– Знаю, – отозвалась Руби.
– Значит, тебе нужно найти того, кто будет говорить.
– И кого именно?
– А как насчет Фрогорна?
– А что насчет него? – не поняла Руби.