Морок

Мизгулин Олег Алексеевич

— Не знаю… Странно тут всё. Чуждо пониманию. Загадки, твою мать! — Резко закончил Зорин, пытаясь искусственной агрессией развеять клубящийся туман в голове.

Олег отщёлкнул пальцем окурок и миролюбиво улыбнулся.

— Николаич… Как друг… Забей ты на это! Ну, нет этой часовни, ну и хрен на неё! Тоже мне загадка. Вернёмся домой и не вспомним.

— Это верно. — Согласился Зорин и виновато кивнул на оживлённо ворующих девушек. — Девчат жалко. Обломались…

— А-а-а… — Небрежно махнул Олег. — Я с ними потолкую… Чтоб не парились и не загонялись! Устали все. Ты прав, домой надо!

Вадим согласно кивнул, и словно отряхнувшись от бремени тяжёлых мыслей, бодро провозгласил:

— Что ж! Тогда по коням?!

Чтоб оправдать своё реноме и уже точно убедиться в безнадёжности поиска, Вадим повёл группу в обратный путь не по просеке, а отклонившись параллельно ей, по условно третьему сектору,

который поначалу валился спуском набок, но уже к вечеру выправил осанку, хотя и не явил взору ничего примечательного. Лес то сгущался, то редел, выкидывая в пролёты между стволами густые кустарники. Дорога была не всегда ровная: попадались ямки, рытвины, скошенные ветром обломки дерева, но что удивительно, ни въедливых мошек, ни комаров и здесь не присутствовало. Лес, как и раньше, звучал, переливаясь голосами птиц, но… Было что-то не так. Лес и разнозвучье существовали отдельно друг от друга. Птицы пели где-то в стороне… Звук не жил объёмно и цело. Он словно долетал с одной дальней-дальней уцелевшей аудиоколонки. Так Вадиму казалось. Он не знал, как чувствовали другие, только это ему давно не нравилось. Была ещё одна странность — деталька, казалось бы, но перепроверив её спустя, Вадим был просто ошарашен. В этом лесу НЕ БЫЛО МХА. Мох — разновидность безкорневого невысокого растения. Размножается спорами во всех тенистых влажных и болотистых местах. В принципе, болоту не обязательно быть. Мох там, где тень и прохлада. По нему часто определяют север, хотя не всегда бывает как в учебниках. Случается, что мхом покрыты и южные подножия деревьев. Всё зависит, насколько лес закрыт от солнца. Но то, что не может быть наверняка, это абсолютное отсутствие мха. Мох лезет и на камень, он всегда, где тень и в редколесье характер у него нордический. Тут учебники не врут и законы природы никто не отменял. Вадим ещё по пути к часовне отметил ряд деревьев, стоящих без признаков мшистости. Просто отметил, но не придал значения. Мало ли… Хотя тогда уже занозка в голову вонзилась. «Разве так бывает?» Сейчас, шествуя обратно, он на полупривалах детально обследовал все северные подножия стволов. Мха НЕ БЫЛО. Ни с юга, ни с севера. Его не было НИГДЕ. Пытаясь, расслабить озадаченное лицо, дабы не напугать ребят, Зорин связывал текущие странности в одну целую тревожную картину. «Мох, звуки, сон который не сон и обрывки слов невесть кого: ВРАТА… ТАМ ВЫ ЧУЖДЫ». Дедушка видел морок, фантомные явления в образе военных разведчиков. Он же, Вадим столкнулся с чем-то другим, совсем не тем что видел дед. Если брать слова старушки во внимание, и ещё вспомнить, как сам Глеб Анатольевич чурался Серого Холма, взять в добор в злословия старых бродильцев, и прибавить ко всему этому его собственный текущий опыт, получалось… Получалось, что покинуть аномальное место следует немедленно. Чтоб окончательно не съехать с катушек. Вадим запоздало жалел, что решился вдруг на бездумный опрометчивый шаг. Чувство опять разбились на два полярных лагеря. Таёжник он был опытный и был непоколебимо уверен, что команду уведет с этой зоны. Ещё не такие ситуации держал под контролем. В то же время было ощущение непоправимости, словно коснулся натянутой лески и та, радуясь, вырвала чеку из-за фиксированной гранаты. Странное чувство, когда кажется что поздно… метаться.

— Восьмой час… — Сказал он, поглядев на часы. — Пожалуй, хватит куролесить… Ставим лагерь и отдыхать! Ребята, за вами костёр, за мной — палатки! Девочки! Вы распаковывайте всё из мешков! Время пошло…

Отдав распоряжения, он механически взялся за работу, растягивая привычными движениями парусиновую кожу таёжных времянок. Руки справно вбивали штыри, переключаясь на последующие задачи, тело двигалось проворно, а голова находилась в некой прострации от окружающего мира. Мысли визуализировались в картинки, последовательно становясь друг за другом: ночлег, утро-завтрак, спуск с Холма, и вполне возможное успевание на вечерний рейсовик. А что? С короткими привалами они до шести поспевают… Досадная нестыковка вещей перестала занимать, уступив место здоровому прагматизму. «Дома надо будет грязную одежду сдать в прачечную, всё самому не простирать. Да и на вахту скоро». Неожиданно он начал думать о работе, о недоделках в аварийном блоке в распредке, где сменщик установил новые клемма. Цепи ещё не запитовали, новую электросхему только предстояло опробовать, а ответственность за испытание висело на нём и сменщике. Начальство косилось и предупредительно оттопыривало их карман. В случае неудачи их лишали премиальных за два месяца. Так было всегда: инициатива никогда не приветствовалась. А согласованная инициатива — это ещё хуже. Начальник при любом повороте в дамках, а твой джек-пот легко превращаем в нагоняй.

В нос проникли первые запахи костра и Вадим, закончив

рутину дел, двинулся к огню, чтоб оговорить предстоящий ужин.

Видимо успокоились все: за ужином разговоры витали нейтральные, не касающиеся темы Холма и часовни. Девочки чирикали о чём-то своём, оградившись от мужской компании стеной своих бабьих пикантных досужестей. Мужчин в эти разговоры не брали, и обиженный Ваня подсел к Олегу, чтоб обсудить с ним типичные мужские проблемы. Головной собирался в ближайшее время покупать новый автомобиль-иномарку, и потому, наверное, Ванины рекомендации, как знатока моторов, были не лишние. Климов завёлся с пол-оборота, очевидно подсев на любимый конёк. Олег лишь изредка подкидывал вопросы, прощупывая по характеристикам ту или иную модель, а Ваня, как положено энциклопедии, выдавал ёмкие и грамотные ответы. По каждому представленному автомобилю он знал определённый перечень критериев, придерживаясь которых машину стоило брать или не стоило даже к ней подходить. Скоро Головной уже устало отмахивался от Ваниной назойливой осведомлённости.

— Всё, Ваньша убедил! — Улыбаясь, говорил Олег, вытирая о приготовленную ветошь жирные пальцы. — У меня уж голова пухнет от твоих предложений! Покупать пойду, тебя прихвачу как спеца. Доверяю твоему вкусу. Лады?!

— Конечно лады, старик! — радостно отвечал Климов. — Со мной, по крайней мере, тебе не впарят седан, собранный на китайской границе! Ведь многие при покупке не смотрят в комплектующие, а зря…

Вадим, оставшись как-то вне беседы от обеих сторон, подливал молча чай по чашкам и невольно слушал то, что громче всего. А громче всех конечно изливался Ваня. Девичий оживлённый щебет он двукратно перекрывал своим жизнерадостным гласом.

— У полноприводных тоже есть нюансы, но опять же, качество зависит от производителя. На рынке ща котируется немчура, за ними в полшага — японцы, ну и далее по лестнице: французы, америкосы, итальяшки. Коробки-автомат… Лучше не брать! Не для наших колдобин. А по механике… Бэха мягко идёт, бээмвэ. Ну, с этим ладно! Повыбираем ещё… Ты, Голова, главное не торопись! Если в автомагазинах смотреть хочешь, там не всегда чисто… Случается, мутные тачки сливают…

— Краденные что ли?

— Не краденные. Скорее левые… Нисаны корейской сборки, бэхи те же, фиаты, те ваще не понятно в какой стране собирались. Умудряются торговую марку подделывать. Так что…

— Так что, Клим. — Продолжил за него Олег, обратясь по детдомовской кличке. — Хорошо, что ты у меня есть. Такой подкованный автопрофессор. Теперь, раз уж напугал, без тебя никак!

— А то! — Засмеялся Климов.

— Ну, ты! Профессор кислых щей. — Одёрнула горлопана Наталья. — Чего на весь лес расшумелся? Кого твои тачки в тайге интересуют? Белок и зайцев?

— А кого ваши Шанель с Диором тут интересуют? Меня-то Олег слушает.

— Ну, мы же так не орём, словно идёт летная распродажа. Мы культурно, в полголоса. А ты? Нисаны, бентли… — Дразняще поддела девушка.

— Про бентли, милая моя, я и слова не сказал. У тебя слуховые глюки! Вероятно, действует морок.

— Я этот морок ща тебе в одно место засуну! — Рассвирепела вдруг Наталья. — Ты чё меня дурой выставляешь?!

— Брек, друзья, мои! Брек! — Вмешался в ситуацию Олег и, видя как Людмила, успокаивающе что-то шепчет Наташе, миролюбиво предложил: — Давайте не будем ссориться и ругаться! Все на взводе, все устали. Завтра — домой, а послезавтра, верно, будем в горячих ваннах смывать грязь таёжных сопок. Да?!

Он опустил руку на плечо Климова и, не дожидаясь ответа, взглянул на Наталью. Та сидела, хмуро сдвинув брови и обиженно надув нижнюю губу.

— Натуся! Я право не хотел… Прости! — Поспешил реабилитироваться Иван. Но девушка обожгла взглядом и, заготовленная было шутка, не состоялась.

— Всё, ребята! — Веско и арбитражно подал голос Вадим. — Поход перестаёт быть томным. Объявляю вечер дискуссий закрытым. Всем отдыхать! Олег прав, все устали, и лишние разговоры только раздражают… Спать! Ваня дежурит до часа ночи. Олег! Будишь меня ровно в три, без всяких «замечтался», «задумался». Всё понял?

И получив кивок Головного в ответ, первым поднялся с места. Сняв с руки часы и передав их Климову, он чётко проинструктировал последнего, что де как и что если вдруг. Те же инструкции касались следующего дежурного Олега. Будить его ребята теперь должны при возникновении любой странности, не дожидаясь развития во что-то серьёзное.

— А что, Николаич? Та беда с тишиной — это повод для опасений? — Участливо спросил Олег, пытаясь по своему понять недоговорённость старшего.

— Всё что странно, может нести потенциальную угрозу. — Нейтральным тоном ответил Зорин и как можно мягче добавил: — Совсем не обязательно, что за странностью произойдёт что-то. Но я ведь самый опытный из вас. А значит должен взять ситуацию под контроль. Ещё вопросы?