Морок
Шрифт:
Закуривший Олег сделал две глубокие затяжки и, выдохнув, прищурился, обращаясь к Климову:
— Ну, что, спец по моторам, какие планы после похода?
Ваня неуверенно пожал плечом.
— Да какие тут планы… Работать пора! Хватит, заотдыхался…
— Я не об этом, Ванёк. Может, посидим в цивилизованной обстановке? А, Николаич? Все вместе… Давайте к нам в Иркутск! У нас с Люси есть любимый ресторанчик. Я оплачу поляну! Ну и отметим окончание таёжных скитаний!
— Ой, и, правда, давайте соберёмся! — Загорелась идеей Люся.
— А почему у вас? — Поинтересовался Климов. — Давайте лучше вы к нам. На Колыму-у. Если разобраться у нас с Наташей тоже есть уютное местечко. И кормят эксклюзивно и богатый выбор выпивки.
— Что так деньги ляжку жгут?
— А тебе?
— Ну, я же первый предложил! —
— А у нас всё под носом и никуда ехать не надо. Где Иркутск, а где мы?!
— А в глаз?
— А в два?
— Ну, ты наглый, Климов Иван.
— Сам знаю. — Под общий хохот закончил Ваня, а Наташа, отсмеявшись, предложила:
— А давайте, чтобы никому обидно не было, сделаем полянку у нас в Байкальске, а потом к вам поедем. Время же позволяет… Как вам такая постановка?
— Я за! — Тут же дёрнулась Людмила, а Олег рассмеявшись, мотнул стриженой головой.
— А чё? Такой коленкор меня устраивает! А, Николаич?!
— Ох, ребята… — Заулыбался Вадим. — По моему, лишку! Большая нагрузка на печень…
— Так, Николаич! В рот тебе силком никто наливать не будет. А покушать — покушаешь нормальную ресторанную пищу. А?! Сам представь: цивильный столик, фуршет на пять персон, лёгкая музыка и услужливый официант. Ну, когда мы ещё встретимся?!
— Да я не против, Олег. Только с одного стола на другой, не жирно ли?
— Не жирно! — Вмешалась Наталья. — Это дань уважения и благодарность за прекрасный отдых. Ты с нами нянчился три недели, теперь изволь за нами ответный ход. И даже не думай отказываться! Да, Люсь?! Чего молчишь?
— Да, да, Вадим! — Тут же поддержала Людмила. — Без тебя у нас ничего не состоится. Имей в виду!
— Ох, ребята-девчата! — Вадим был приятно польщён. — Умеете вы уговаривать.
— А то! — Согласился Климов. — Мы такие!
Все засмеялись, а Олег подвёл черту:
— Значит решено! Сначала в Байкальске. Потом едем к нам… Отожжем по полной и в полный рост!
Коллектив зашумел, бурно обсуждая детали предстоящих пирушек, особенно заостряясь на подробностях лакомых блюд. Вадим понял, что зов цивилизации в них силён настолько, что расставание с ней на три недели лишь обостряет и усиливает влечение к ней. Влечение к оставленным на время привычкам, хобби, вкуснятинам и даже к выпивкам. Сам он тоже не мог без неё, цивилизации. Оставаться по три месяца в заимках как дедушка, Вадим вряд ли бы смог, приведись такая возможность. Городской самобытный уклад преобладал в нём прочно, надёжно защищая его от философии отшельничества. К тому же, чтобы уйти от людей навсегда, нужно заиметь серьёзный сдвиг в мировоззрении. Его же текущее мировоззрение, Зорина устраивало.
Между тем нежный ветерок шевелил локоны девушек, птицы заливались, ребята перешучивались; было то блаженное состояние гармонии в душе, что иначе зовётся умиротворённостью. Почитай, давно не было ни тревог, ни какой-то другой смуты в душе. Просто хорошо и точка. На фоне этой благостности и эйфории чемоданного настроения не хотелось ничего накручивать и сочинять. Недавние страхи казались смешными и забавными. «Да был ли мальчик? — Иронично усмехнулся Зорин этим страхам. — В самом деле, из-за чего сыр-бор… Часовни нет? Не факт, что она вообще есть. Ведь проверено — нет её! А издали что видится? Шпилёк с крестом и только! Могли ловко насобачить к сосне отдельной темой длиннющую жердину. Почему нет? Шутников в тайге много…» Он тут же представил картину: двое, трое или четверо расселись по дереву, один выше другого. Пятый подаёт снизу стальную гладкую рейку с притороченным на конце крестом. А потом её вытягивают как можно выше от верхушки и крепят. Вот те и рождение легенды. Вадим невольно улыбнулся. Такая вольная трактовочка позабавила его. Сосна ли, кедр, — дерево абсолютно не пригожее для лазания. Ветки частые-частые, колкие… Лезут в лицо, опасно проседают под тяжестью ног. Покуда лезешь, перемажешься смолой, изматеришься. А забраться дальше 15-ти метров на сосну порожняком, и то бывает нудно и трудно. А тут, поди ж ты, толкай вперёд жердину с крестом сквозь упирающиеся ветки, и гляди сам не соскользни, да товарища не утяни. Приключение сомнительное и, как итог, бесперспективное. В реале — возможный болезненный контакт с землёй и печальные последствия. Нужна ли кому эта сомнительная забава? Вряд
— Ну что, ребята, отдохнули? — спросил Вадим, как только в разговорах повисла пауза. — Будем спускаться? Спускаться будет полегче, чем подниматься, но бежать тоже не следует и обгонять товарищей не надо. Короче, идём так же цепочкой вниз, друг за другом! Я впереди задаю тон движению, вы — приноравливаетесь! Задача ясна?
Получив в ответ недружный хор голосов, Вадим, засучившись в рюкзак, потянулся к дубовой развилке, которая как он помнил, служила неким пограничьем между лесом и безлесьем. Там, если память не врёт, встретиться ясень, подломанная ветром берёза, высохший калиновый куст и всё на этом… Почти лысый голый спуск. Щербатый и малотравный. Спустятся они быстро, хотя превращать ход в бег тоже не стоит, даже если ноги несут сами. Во всём нужна степенность и ровность.
Выворачивая влево, к одиноко растущему дубу, Вадим знал, что в стороне от него растёт неподалёку такой же… Плотный, коренастый и необъятный в обхвате. Стоит, разбрызгав жёлуди вокруг, а за ним — простор и светоч. Пара хлипких деревьев не в счёт. Далее идёт покатье, сопка обречённо валится вниз.
Едва миновав дубы, группа действительно вышла из чащи. Лес отступил назад, но не пропал окончательно. Он чернел далеко дальше, за спиной полускошенного от ветров частокола. Вадим замер, обрекая на остановку всех остальных. Увиденное ни в какую не вязалось с ожидаемым. Это был шок. Спуска не было и в помине. На приблизительном расстоянии двухста метров от них, за обветшалым забором возвышалось строение, очень похожее на то, что они искали недавно. Высокий, чуть сгорбленный остов с головной пузатой башенкой, от которой тянулся ввысь узнаваемый шпиль с крестом.
Это была часовня.
ГЛАВА 3
Сорокосекундный ступор, охвативший группу, не спешил схлынуть разом и разрядиться как-то эмоционально. Минутная стрелка заканчивала первый оборот, и только тогда со стороны Натальи вырвалось нечто:
— О-о-о-у…
Остальные ещё находились под гипнозом, но это Наташино «о-о-о-у» магически разорвало общее оцепенение.
— Вот те ра-аз! — выплеснул Олег, а следом потянулись следующие реплики.
— Это ведь часовня, да?! — никчемно и глупо спросила Людмила. Наверное, глупый вопрос был просто необходим, чтоб получить осмысленный внятный ответ. Но Вадим лишь облизнул сухие губы, поднимая к глазам бинокль, а Ваня уверенно погасил Люсин вопрос:
— Она родимая. Надо же…
Бревенчатые стены четырёхугольного корпуса были черны от испытания временем, но разрушений нигде видно не было. Только разве что между стяжкой брёвен зелено колосились ветки кустики деревьев, да и сам фасад был здорово обвешан паутиной и сорняками. Стены поднимались в высоту где-то, вероятно, на семь метров. Имелось решётчатое окошко, давно без стекла и высоко над ним — маленькое полукруглое. Это лобовой обзор, а по бокам, наверное, есть тоже… Башня была скромных размеров, вся иссиня лиловая в блёклых разводах от частых дождей и совершенно не отражала бликов солнца. Башенка была небольшая, а вот шпиль, тот самый — легендарно заметный издали, уходил вверх метров на пять и, видимо высота была не в пользу последнего. Сильные ветра покосили шпиль набок, хотя быть может и обман зрения. Если фундамент просел, и здание накренилось — это как раз всё и объясняет. Крест на пике держался уверенно и непоколебимо. Вадим опустил бинокль, но его тут же попросил Олег.