Морская сила(Гангутское сражение)

Фирсов Иван Иванович

— Надеюсь, что я не умру побежденным.

Между тем окружившие их генералы поняли, что каких-либо надежд на спасение нет… На берегу нет ни одной лодки, а подходившие измученные солдаты вряд ли сумеют противостоять русским, которые на­верняка преследуют их по пятам.

Первым нарушил молчание генерал Крейц.

— Ваше величество, если нас настигнет только кавалерия, то мы отобьемся, но если явится вся рус­ская армия, нельзя предвидеть, что случится. — Гене­рал сделал паузу и добавил: — Ваше величество дол­жен укрыться за рекой и не рисковать жизнью.

Карл, видимо, пришел в себя. Он подозвал Левенгаупта:

— Вы

с Крейцем остаетесь, чтобы сдержать рус­ских. Постройте войска, отразите атаку русских и от­ходите к Очакову. Я буду ждать вас там. Со мной едут Гилленкрок, Спарре и Лагеркрун. Отрядите для со­провождения тысячу мушкетеров.

Король окончательно избавился от меланхолии и на прощание сказал Левенгаупту:

— Поспешайте к Очакову. Мы соберемся с сила­ми, получим подкрепление из метрополии и покажем русским, как умеет воевать шведский солдат.

Король с охраной при помощи Мазепы и запорож­цев переправились через Днепр поздней ночью. Но солдаты, узнав о бегстве короля, пытались поодиночно переплыть реку, и лишь немногим смельчакам удалось достичь противоположного берега.

Ранним утром русская конница Меншикова нача­ла окружать полки Левенгаупта. Шведский генерал не знал, что у Меншикова в два раза меньше войск, и запросил перемирия.

Меншиков, не растерявшись, ответил парламенте­ру кратко:

— Поздно спохватился ваш генерал. Толковать о примирении не будем, токмо полон всего войска.

Князь отказался дать время даже на размышле­ние, и генерал Крейц начал переговоры о сдаче…

Капитуляция шведов подходила к концу, когда у Переволочны появился Петр. Узнав, что король с Мазепой успели скрыться, немедля отрядил за ними погоню — бригадира Кропотова с двумя драгунскими полками.

Следом послал князя Волконского.

— Бери две тыщи драгун, — наказал он Волкон­скому, — и ежели схватишь Карла, вези ко мне. Но, чур, обходиться с ним, яко с монархом, по чести и уч­тиво….

Напрасно ждал Карл своего верного Левенгаупта с войском. Спустя неделю на переправе через Буг рус­ские драгуны настигли короля. Половину охраны взяли в плен, остальные разбежались.

Карл с Мазепой и двумя десятками запорожцев чу­дом спаслись и бежали к туркам в Бендеры.

Отдышавшись в Бендерах, Карл только теперь осо­знал, что после гибели армии и бегства с поля боя не­чего и думать о возвращении с позором на родину. Что Делать? Задумал уговорить султана дать ему войско, иначе, убеждал он турок, царь Петр теперь, осмелев, наверняка будет угрожать Османской империи. Лю­бым способом надо задарить визиря, ублажить турец­кий Диван, авось клюнет…

А пока он, быть может, с целью выиграть время, впервые запросил мира у своего противника и напра­вил к царю парламентера.

— Передайте царю Петру, — сдерживая горечь досады, инструктировал он генерала Майерфельта, — что мы снизошли и согласны заключить мир на тех условиях, что предлагал царь прошлым годом.

Не учел одного тщеславный и самонадеянный ко­роль: нынче роли переменились.

Выслушав королевского парламентера, Петр ус­мехнулся: «Шалишь, братец, нынче ветер переменил­ся и дует в мои паруса».

— Брат Карл будто образумился. Так передайте ему, что все отвоеванное нами, всю Лифляндию и вдо­бавок Выборг, должно нам уступить.

Разгневанный король отверг предложение царя. Привык Карл диктовать свои условия противникам…

Пришло время сообщить в родное королевство о происшедшем.

Не в привычке кичливого Карла при­знаваться в поражении.

Разные слухи долетали летом 1709 года до столицы Швеции. Поговаривали об успешном продвижении войск в России, чуть ли не о разгроме русских и вступ­лении короля в Москву. Шведские солдаты, как все­гда, бодры и веселы, и неприятель всюду отступает…

Но вот, после долгого молчания короля, в Сток­гольм долетели вести из далеких Бендер. Как оказа­лось, ничего страшного не произошло. «Прошло зна­чительное время, как мы не имели сведений из Шве­ции и мы не имели случая послать письма отсюда. В это время обстоятельства здесь были хороши, и все хорошо происходило, так что предполагали в скором времени получить такой большой перевес над врагом, что он будет вынужден согласиться на заключение такого мира, какой от него потребуют, — непринуж­денно начал король, — но вышло благодаря странному и несчастному случаю так, что шведские войска 28 числа прошлого месяца потерпели потери в поле­вом сражении. Это произошло не вследствие храброс­ти или большей численности неприятеля, потому что сначала их постоянно отбрасывали, но место и обстоятельства были настолько выгодны для вра­га, а также место было так укреплено, что шведы вследствие этого понесли большие потери. С большим боевым пылом они, несмотря на все преимущества врага, постоянно на него нападали и преследовали его. При этом так случилось, что большая часть пехоты, погибла и что конница тоже понесла потери. Во вся­ком случае, эти потери велики. Однако теперь заня­ты приисканием средств, чтобы неприятель от это­го не приобрел никакого перевеса и даже не получил бы ни малейшей выгоды». Так благодушно повествует о своем поражении король и просит у Государственно­го совета подкрепления и приказывает ужесточить от­ношение к русским пленным в Швеции.

Получила весточку от брата и принцесса Ульрика. Теперь она единственная наследница престола, сестра Софья скончалась…

Письмо Карла изобилует, как всегда, любезностя­ми и нежным отношением к сестренке.

Поставив подпись, тут же приписал как бы невзна­чай: «Здесь все хорошо идет. Только к концу годавследствие одного особенного случая армия имела не­счастье понести потери, которые, как я надеюсь,в короткий срок будут поправлены».

Приписка в конце письма брата вызвала улыбку на лице Ульрики. Она вспомнила, как три недели на­зад в Стокгольме разом всполошились послы Англии, Франции, Голландии. После кончины сестры Софьи иностранные посланцы в королевстве при каждом Удобном случае старались общаться с Ульрикой. Ее старая бабка, Гедвига, которой перевалило за семьдесят, давно не посещала королевский Совет и редко по­казывалась на людях.

Первым навестил Ульрику английский посол:

— Я искренне сожалею о печальных событиях на Украине и выражаю Вам и его королевскому величе­ству свое сочувствие, — с поклоном начал разговор посол. Узнав, что принцесса еще ничего не знает о раз­громе королевских войск под Полтавой, посол кратко сообщил Ульрике неприятные известия.

Вскоре о том же поведали ей и послы морских дер­жав Франции и Голландии. Затем неожиданно появи­лась, вся в слезах, супруга генерала Левенгаупта и растерянно просила совета, как помочь мужу, кото­рый оказался пленником у царя Петра…