Морские досуги №2
Шрифт:
Пока же он напряженно готовится к сдаче вахты: курит в гальюне и травит анекдоты. Вернее – на пороге гальюна, поглядывая в коридор и пуская дым в гальюн. Он не теряет бдительности. Это издержки привитого ему на всю жизнь чувства дисциплинированности, а долбаков на флоте не любят. Все же пять лет системы даром не проходят!
(Потом, служа вместе с партизанами, – студентами вузов, всегда поражался их военной убогости! И для на чего держали эти военные кафедры? Это как ПВО – противовоздушная оборона – адекватная волосяному покрытию на женском половом органе: прикрывают, но не защищают!)
Звонит телефон.
Вольдемар, не торопясь, подходит к тумбочке и на подходе к аппарату громко орет:
– Дважды Герой Советского Союза!
И, поднимая трубку, уже обычным голосом:
– Дневальный по 25 роте мичман Димитров.
Затем его голос мгновенно меняется, в нем проскальзывают нотки интереса. – Мисс, а вы уверены, что ищите именно Альфреда Романтикова? Я что-то не помню такого в списках училища.
– Я ошибаюсь? Разве может целый пятикурсник ошибаться?
– Ах, теперь помочь найти?
– Девушка, вы думаете его можно найти?
– Ах, вам телефон сказали?
– Попросил приехать и вызвать из 25 роты?
Зажимая трубку рукой, весело окружающим:
– Опять бабцов наебали, и на нашу роту переключили. Вот спасибочки! Мы не подведем!
Потом опять в трубку:
– А как вас звать? Ах, вас двое?
– Вот, все брошу, оставлю боевой пост, можно сказать – опасную и бессменную вахту и пойду по вашему приказанию искать этого героя. Как звать-то? Вас в смысле, ну имя ваше?
– Не понял, у вас, что, имени нет?
– Так бы и сказали, Валя и Наташа!
– Ну-ка доложите, вы не крокодилы? А то у нас с рептилиями разговор короткий!
– Все говорят – красивые? Ладно, тогда прощаю: моряк ребенка не тронет и девушку не обидит.
(В сторону: – А трахнет!)
– Но смотрите, я строг с милыми лгуньями и очень сурово их наказываю. Можно сказать – жесточайшим образом. А крокодилов просто отстреливаю. Вольдемар что-то слушает, смеется, потом изрекает:
– Ладно, сегодня я добрый, ждите, будет ваш Альфред, даже два Альфреда.
Дверь в кубрик распахивается. Вольдемар весело и громко:
– Мужики, кончай ночевать, подъем, япона мать! Там на КПП две подруги ждут, когда их трахнут! Кто свободен?
Увидев наши фигуры в койках, орет еще громче:
– Николаич, Викторович, какого хера вы тут балдеете? Там две бляди на товсь на КПП!
Викторович:
– Мы, товарищ дневальный, сегодня культурно проводим время на танцах. И ни капли алкоголя, это – железный принцип! Принцип, возведенный в догму отсутствием денег на алкоголь!
Николаич, а в жизни старшина первой статьи Филинов лениво тянет нудным голосом:
– Вообще, курсант Димитров, как Вы можете входить в каюту целого лимона без стука? Вы пока ещё только мичман, а не первый секретарь Коммунистической партии Болгарии! И вы – невоспитанный курсант! Я делаю Вам замечание. Доложите командиру роты, что я приказал, чтобы и он Вас наказал своей властью.
Не оправдывайтесь! Знаю Ваши оправдания наперед. Да, и то, что дважды не наказывают за одно и то же. Вам это только на пользу. Возмутительная недисциплинированность! И что за форма одежды?
Приведите форму одежды в порядок, подберите яйца и не имейте дурной привычки держать руки в карманах!
Вы что скрытый онанист? Я прикажу карманы зашить. А почему оружие дневального – штык-нож засунут в карман? Вы что – извращенец, японский городовой? Да вы и небриты!
Николаич умолкает, пристально смотрит из-под руки и изрекает:
– Да, небриты! И у Вас неуставное выражение лица. Это нонсенс. Я вас арестовываю!.. Да, я все обдумал и не погорячился: я вас арестовываю! Каким местом вы думаете о защите Родины и об изучении военного дела настоящим образом? Головкой, наверное. А горит ли в вашем сердце ненависть к американским империалистам?
Пауза.
– Выйдите и повторите подход и доклад благородному лимону!
– Повторяю, не надо оправдываться и делать умное выражение лица. Курсант Дмитров: вы же почти офицер. Что о Вас подумают потенциальные подчиненные?
(Лимон – читайте «Чиполлино – это курсант пятого курса, которого лишили или не присвоили почетное воинское звание «мичман». Старшина первой статьи – особо суровее разжалование, поскольку на каждый погон утомленный учебой пятикурсник должен был пришить по три лыки. Следовательно, такое звание получали люди особо одаренные.)
Обращаясь к Викторовичу:
– Вот видишь, Викторович, до какого маразма и нижайшего уровня дисциплинированности может довести человека беспорядочный половой образ жизни. Он готов перетрахать (как он выражается) по своему легкомыслию весь мир, и наглым образом врывается в нашу интимную культурную жизнь. Траханье, как он изволил сформулировать, не есть эквивалент танцам. Можно сказать – даже вальсу. Но мы его не танцуем, и это спасает положение.
Потом Филинов громко кричит:
– Товарищ дневальный, поправьте головной убор и передайте этим Вале и Наташе, наше коллегиальное решение.
Потом Николаич раздумчиво Викторовичу:
– Я очень не хочу идти на КПП: холодно, черт возьми, впрочем, мы успеем на танцы, если тетки окажутся не те.
Вольдемар, не поняв:
– Что на танцах давно не были?
Викторович:
– Полагаю, можно рискнуть, вдруг тетки нормальные, и мы их трахнем! Николаич подытожил:
– Наше решение: пусть ждут! Так и передай.