Морской путь в Индию
Шрифт:
ГЛАВА ПЯТАЯ.
МИССИЯ ПЕРУ ДИ КОВИЛЬЯНА
Король Жуан отправил вестовых
И в первый раз они там увидали
Людей, пришедших с Инда, из Кермана [116] —
Диковинные нравы наблюдали,
Дивились речи странной и гортанной,
Но этот трудный путь в чужие дали
Стал безвозвратно роковым нежданно
Там вечный обрели они покой
И не вернутся больше в край родной
116
Керман — историческая область на юго-востоке Ирана — Прим. ред.
Прошло двадцать семь лет после смерти принца Генриха, но начатое им дело не стояло на месте, математика и мореходная наука, под влиянием данного им толчка, продолжали развиваться. Португальцы медленно, но упорно исследовали западное побережье Африки все дальше и дальше к югу. Изготовлялись новые усовершенствованные морские карты, собирались более точные сведения о ветрах и океанских течениях, улучшались навигационные
Племянник Генриха король Аффонсу V тоже умер, и на трон Португалии взошел его сын дон Жуан II — «Совершенный государь» Судьбами своего народа он распоряжался мудро, терпеливо, проницательно, он твердо решил развивать планы своего двоюродного деда Генриха. У него было упорство и настойчивость в преодолении препятствий, какими отличался его английский прапрадед Джон Гонт, и живое воображение, унаследованное от португальских предков. Стремясь полностью осуществить мечты и планы принца Генриха, он преследовал сразу несколько целей сломить монополию венецианцев и генуэзцев на торговлю с мусульманами, способствовать развитию внешней торговли своего королевства, продолжить обращение «язычников» и противодействовать росту политического влияния ислама и турок.
Для борьбы с мусульманами он решил добраться до полулегендарного священника Иоанна, христианского государя, чье государство, как говорили, находилось где-то в Восточной Африке, и заключить с ним союз. О местоположении государства имелось весьма туманное представление, менявшееся в зависимости от каждого нового сообщения и слуха.
Любопытное описание короля Жуана и его двора в тот период дошло до нас в рукописи, содержащей наблюдения некоего Николая, хвастливого поляка из Попелау [117] , приехавшего в Португалию в июле 1484 года. Он посетил португальского короля в Сетубале [118] , где находился тогда двор, и писал о Жуане и его окружении следующее:
117
Попелау — вероятно, Поплов в польском Поморье, в так называемой Поморской Швейцарии (к югу от города Кошалин) Район этот в XV веке принадлежал одному из германских князей — Прим. ред.
118
Сетубал — приморский портовый город к юго-востоку от Лиссабона — Прим. ред.
Король среднего роста, немного выше, чем я. Без всякого сомнения, он самый мудрый и добродетельный человек во всем государстве. Ему около двадцати девяти лет. При нем находится наследник, девяти лет, с лицом английского склада, за столом он всегда сидит рядом с королем. За обедом король ест всего-навсего четыре или пять блюд, пьет только чистую воду, без сахара и пряностей. Сын его пьет вино с водой и ест те же блюда, что и отец, но приготовленные специально для него. За столом прислуживают обычно десять слуг, которые задевают короля своими руками и животами — вульгарная манера, неизвестно почему терпимая королем. У ног короля сидят шесть или восемь пажей, и еще по одному сбоку, — они отгоняют от него мух шелковыми веерами.
Есть здесь португальцы, отличающиеся тонкостью обращения, но я не встречал ни одного, кто бы мог в этом отношении состязаться со мною. Вообще и знать, и горожане, и крестьяне в этой стране похожи на жителей Галиции (Galicia), то есть грубы, бедны, неуклюжи в манерах и невежественны, хотя и претендуют на образованность. Они напоминают англичан, которые считают, что нет общества, равного им Португальцы проявляют больше верности друг к другу, а также к своему королю, чем англичане. Они не так жестоки и бесчувственны, как англичане. Они более воздержанны в еде и питье. Тем не менее они безобразны, смуглы и черны, почти как негры. Они носят черные и просторные капюшоны, как у августинцев. [119] Что касается женщин, то красивых мало, почти все походят на мужчин, хотя в общем у них красивые черные глаза. В любви они страстны, как и англичанки, когда удается завоевать их доверие. В волосах они не носят чрезмерных украшений, на шее у них шерстяные шарфы или шелковые платки. Они позволяют без помехи смотреть на свои лица и открывают также значительную часть груди, для чего их рубашки и платья с довольно низким вырезом. Они [женщины] большей частью очень чувственны, непостоянны, как мужчины, похотливы и жадны на деньги и они отнюдь не столь благородны, как женщины Франции и Ломбардии. Чтобы удовлетворить свои желания, они ни перед чем не остановятся. Кроме того, и мужья и жены имеют любовниц и любовников, и было бы заблуждением путешествовать среди них с целью усвоить хорошие манеры или добродетель.
119
Августинцы — монахи одного из нищенствующих орденов («святого» Августина), учрежденного в середине ХШ века — Прим. ред.
Очевидно, господин Николай не любил ни англичан, ни женщин — а может быть, он испытал неудачи в своих отношениях с теми и с другими.
Николаю обещали дать двух «мавров» (вероятно, негров) для подарка германскому императору [120] . Путешественник лично выбрал их из пятидесяти человек, привезенных в Португалию неделей раньше. Он рассказывает, как он наблюдал продажу рабов, публично выставленных нагими, словно животные. Он отмечает, что, когда он получил этих двух невольников, он счел необходимым прежде всего купить для них одежду, ибо рабы выставлялись на рынок «голыми, какими их создал бог».
120
Императором «Священной Римской империи германской нации» был тогда Фридрих III Габсбург (1440–1493). Вероятно, Николай выполнял какое-то поручение Фридриха III или утверждал, будто выполняет, что часто бывало в те времена. — Прим. ред.
Немецкий врач, нюрнбержец Иероним Мюнцер, тоже оставил отчет о своем пребывании в 1495 году при дворе Жуана, куда он с тремя земляками прибыл из родного города, спасаясь от свирепствовавшей там чумы.
Король Жуан, — пишет он, — чрезвычайно образованный человек, и во всех отношениях мудрый. Он правит своим королевством в мире и спокойствии. Он очень любезен и страстно стремится к приобретению разнообразных познаний. Он вывозит в Гвинею шерстяные ткани разных цветов, а также ковры, вытканные в Тунисе, и одежду, коней, разные изделия Нюрнберга, множество медных чайников, бронзовые тазы, яркокрасные ткани, желтые одежды, английские и ирландские плащи и множество других вещей. Оттуда он привозит золото, рабов, перец, райские зерна, бесчисленные слоновые бивни и тому
Теперь король пришел к заключению, что исследование новых земель все дальше и дальше на юг должно проводиться не только по океану: необходимо отправить послов также и средиземноморским путем в государство священника Иоанна, с тем чтобы они постарались заключить с ним союз против неверных и, если окажется возможным, установить с ним торговые сношения. Посланцам надо было, кроме того, разузнать все возможное относительно Индии и других стран, где черпают свои сказочные богатства итальянские торговые города. Барруш, «португальский Ливии», пишет: «королю казалось, что через священника Иоанна он мог бы получить доступ в Индию, ибо от абиссинских монахов, приезжавших на Пиренейский полуостров, а также от монахов, ездивших с полуострова в Иерусалим для сбора сведений об этом государе, король узнал, что его страна лежит за Египтом и простирается до южного моря».
Первым король Жуан направил с этой важной миссией Перу до Монтерройю, «человека из дома Монтериу, и лиссабонского монаха Антониу». Они добрались до Иерусалима, но, собрав некоторые сведения, возвратились, доложив королю, что без хорошего практического знания арабского языка проехать дальше нет возможности ни в направлении к Индии, ни в страну священника Иоанна.
Тогда король стал искать людей, обладающих достаточными данными для выполнения столь важного поручения как в экономическом, так и в политическом отношении, людей, способных преодолеть всевозможные опасности на суше и на море. Наконец, после долгих поисков были выбраны и вызваны к королю два человека. Об одном из них мы знаем очень мало. Это был Аффонсу ди Пайва, придворный, уроженец Каштелу-Бранку [121] . Его род будто бы происходил с Канарских островов [122] , он говорил по-испански и по-арабски. Больше о нем мы не знаем ничего. Второй — Перу ди Ковильян [123] ; он был главой миссии, и сообщения о нем дошли до нас. Ковильян был человеком дела. Если он и писал, то очень мало — насколько известно, лишь немного писем, и, к сожалению, они утеряны. Однако мы можем получить представление и о его жизни и о его характере по сообщениям, принадлежащим различным авторам.
121
Каштелу-Бранку — город в восточной, внутренней области Португалии, Бейра-Байша. — Прим. ред.
122
Так пишет Корреа (I, 6), но доказательств не приводит.
123
Его имя пишется по-разному: Covilhan, Covilham, Covilha, Covilhao.
Родился он в Ковильяне, в горах Бейры [124] . Происхождение его темно, это видно хотя бы из того, что мы знаем лишь его христианское имя и место рождения, а фамилия его нам неизвестна. Шесть или семь лет он прожил в Испании. Здесь он принимал участие в междоусобной борьбе феодалов на стороне Понсе де Леона [125] , участвовал в многочисленных нападениях из засад и в ночных стычках на перекрестках и узких улицах Севильи. Он сражался в битве при Торо [126] , жил во Франции, где был близок и к Людовику XI и к герцогу Бургундскому, самому могущественному вассалу французского короля. Он провел год в Кастилии при дворе «католических» королей Фердинанда и Изабеллы в качестве португальского тайного агента со специальным заданием наблюдать здесь за португальскими эмигрантами и их политическими интригами. Про него говорили, что он способен говорить на «андалузском наречии» так, как будто бы родился на берегах Гвадалкивира.
124
В данном случае речь идет о Бейра-Байше. — Прим. ред.
125
Понсе де Леон — один из самых знатных и могущественных феодальных родов в Испании, в королевстве Кастилия. В Андалузии представители этого рода боролись против другого могущественного рода — Гусманов. — Прим. ред.
126
Торо — укрепленный город в Испании (Касталия) на реке Дуэро. Крупные военные действия в этом районе во время Ковильяна были в связи с гражданской войной в Кастилии после смерти короля Энрике IV — между сторонниками его дочери Хуаны «Бельгранехи» и его сестры Изабеллы, которую часть кастильской знати провозгласила королевой. — Прим. ред.
Примерно в 1471 году Ковильян возвратился в Португалию и служил в качестве оруженосца у короля дона Аффонсу V, по смерти которого он перешел на службу к королю Жуану II. Позднее он дважды ездил с дипломатическими поручениями в Берберию [127] . Вероятно, к тому времени он уже владел арабским языком, иначе подобных поручений ему не давали бы [128] .
За две свои поездки в Берберию он еще лучше изучил арабский язык, лучше узнал обычаи, обхождение, привычки мусульман, их манеру одеваться — а во всем этом мусульмане мало чем отличаются друг от друга от Марокко до Каликута в Индии. Такой богатый опыт сделал его авантюристом, редкостным даже в его время, когда авантюристов было полным-полно. В Африке он посетил Тлемсен, тогда большой город, столицу государства Магриб-эль-Ансет (ныне в западном Алжире). Тлемсен был живописен, вокруг него росли фруктовые сады и оливковые рощи, он искусственно орошался источниками и арыками. Это был город дворцов, мечетей, хорошо обеспеченных школ — за богатство и славу его прозвали «Африканской Гранадой» Тлемсенские кожевенные изделия, седла, сбруи высоко ценились конниками Берберии Тлемсенские шерстяные материи и хлопчатобумажная ткань, известная под названием lambeis или alambeis, в больших количествах вывозилась в порт Оран, куда ее доставляли караванным путем для продажи неграм африканского побережья.
127
Берберия — страна берберов, общее название для стран Северо-западной Африки (нынешние Марокко, Алжирия и Тунис) — Прим. ред.
128
Следует вспомнить, что в те времена и в Испании и в Португалии существовали широкие слои населения, говорящие по-арабски Алвариш указывает «Этот Перу ди Ковильян — человек, знающий все языки, на которых могут говорить христиане, мавры и язычники» («Este Pero de Covilhan he homen que todas has lmgoas sabe que se fallar podem asy de chnstaos como mouros e gentios»)