Морской волк. 1-я Трилогия
Шрифт:
Наконец нам разрешили возвращаться. И мы пришли в Полярный, стали к причалу бригады подплава, усталые, но гордые от хорошо проделанной работы. На Севере больше не было для нас противника. Ну, если только придет «Шарнхорст». Или французы. Хотя предполагаю, что Северный флот, базируясь на Киркенес, будет совершать выходы к Нарвику. Куда зимой везут по железной дороге шведскую железную руду (Ботнический залив замерзает — по Балтике никак), там грузят на транспорта, и в Рейх, делать Тигры, Пантеры и все тому подобное. Значит, займемся и этим. А Полярный, Ваенга — станут тыловыми базами. И пойдут в Мурманск караваны союзников, интересно, до какой цифры будут PQ в этой ветке истории?
— Однако, непорядок. Знаки различия у вас не по форме, товарищ контр-адмирал.
КНИГА ТРЕТЬЯ
ВОСХОД САТУРНА
* * *
АННОТАЦИЯ
КНИГА ТРЕТЬЯ.
Атомная подлодка, выйдя в учебный поход в наше время, проваливается в 1942 год. Именно это произошло с подводной лодкой К-119 «Воронеж». Экипаж лодки принимает решение воевать на стороне Советского Союза, чтобы попытаться изменить ход истории, и не допустить напрасной гибели миллионов солдат советской армии и мирного населения. Казалось бы, задача, стоящая перед командиром подлодки контр-адмиралом Лазаревым — уничтожение немецкого Арктического флота, никак не может повлиять на ход Сталинградской битвы?
Зато информация, принесенная нашими современниками из будущего, позволит осуществить «Большой Сатурн», так и не реализованную в нашей истории операцию по разгрому не одной армии Паулюса, но, всего южного крыла немецкого фронта.
И людям из 2012 года приходится принимать участие в боях, да и просто жить в мире, который они считали историей. И в итоге, наверное, выйдет совсем другая история и уже иной мир.
* * *
От Советского Информбюро.
7 ноября 1942 года.
В ПОСЛЕДНИЙ ЧАС.
Новый удар по противнику. Началось наступление наших войск на Центральном фронте.
На днях наши войска перешли в наступление в районе восточнее г. Великие Луки и в районе западнее г. Ржев. Преодолевая упорное сопротивление противника, наши войска прорвали сильно укреплённую оборонительную полосу противника. В районе г. Великие Луки фронт немцев прорван протяжением 30 км. В районе западнее г. Ржев фронт противника прорван в трёх местах: в одном месте протяжением 20 км., на другом участке протяжением 17 км. и на третьем участке протяжением до 10 км.
На всех указанных направлениях наши войска продвинулись в глубину от 12 до 30 км. Нашими войсками перерваны железные дороги Великие Луки — Невель, Великие Луки — Новосокольники, а также железная дорога Ржев — Вязьма.
Контр-адмирал
Лазарев Михаил Петрович
Снится мне город, которого нет. Не помню я такого — в нашем мире.
Синее небо, серые волны — и я отчего-то знаю, что это Север. Город большой, спускается к морю. Дома высокие, как башни — и в то же время простор вокруг. Много воздуха и света, зелень бульваров. Набережная длинная, до горизонта, и широкая, как проспект — открытая всем ветрам.
Солнце, лето. Много людей — веселых, красивых, нарядных. И я — одновременно и там, и смотрю со стороны. Седой уже — но, не сгорбившись, без палочки, иду легко. На мне парадный мундир с кортиком и золотыми погонами. Рядом со мной женщина, красивая, в светлом шелковом платье — похожа на Ирочку, или Аню. И молодой капитан-лейтенант, похожий на меня молодого — сын? И юноша лет семнадцати, в курсантской форме, а рядом с ним стройная девушка, русоволосая и синеглазая, в летящем по ветру платье — второй мой сын, и дочь.
Ветер, запах моря, крики чаек. Мы разговариваем о чем-то, смеемся — но, я не слышу. И идем по набережной — вдаль.
Там — стоит наш «Воронеж». Бухту забетонировали, превратив в сухой док, завели корабль, откачали воду, и намертво заделали вход. Атомарина — на вечной стоянке, как памятник и музей. На гранитной стелле выбит рисунок, военно-морской флаг и цифры, 1941–1944. Война здесь закончилась раньше. День Победы — тоже девятое, но, не май а июль. Каждый год, в белые ночи, сюда приносят цветы — в память моряков-североморцев, и павших, и живых, кто честно выполнил свой до На рубке «Воронежа» красная звезда, вижу ясно. И трехзначная цифра побед.
— Михаил Петрович! Командир!
Здесь все наши — постаревшие, седые… Сан Саныч, Петрович, Григорьич, Серега Сирый, Бурый, ТриЭс, Мамаев, Самусин, Князь, Логачев, Большаков, Гаврилов, Смоленцев — все-все. Каждый год, девятого июля, мы собираемся здесь, возле нашего бывшего корабля. Вспомним былое, узнаем у кого как дела, и не нужна ли помощь. И чтобы дети, и внуки наши не забыли, чем было уплачено за Победу.
— Михаил Петрович! Товарищ контр-адмирал!
Стук в дверь каюты. Тьфу ты! Проснулся…
Сегодня двадцать седьмое ноября сорок второго года. Идет война, немцы под Сталинградом. Правда, в этой истории все идет для нас гораздо лучше — Заполярье освобождено, блокада Ленинграда прорвана, и весь флот у Адольфа считай, на дне, нашими стараниями. Так и в самом деле, на год раньше войну завершим!
Дело ведь не только в наших торпедах! Это правильно сказал товарищ Сталин — кадры решают все. Любое оружие, любая техника — страшны для врага, когда им хорошо владеют. Боевой устав Советской Армии сорок четвертого года, внедряемый уже сейчас — сразу, конечно все не научатся, но, ведь сколько времени ушло в нашей истории, чтобы данные для него собрать, обработать? А ведь в итоге будет — читал в мемуарах, «задачу, которая дивизиям и корпусам РККА сорок первого года стоила огромного труда и крови — те же соединения сорок пятого решали походя, не сильно отвлекаясь от основной поставленной цели». Что может сделать с вермахтом, Советская Армия конца войны — с тактикой, организацией, вооружением сорок пятого? И с людьми — если заранее знать, кто из маршалов и генералов блеснет талантом, а кто напротив…
Адмирала Октябрьского сняли с командования Черноморским флотом — за то, что он провалит Новороссийский десант в феврале сорок третьего, превратив замысел разгрома немцев на Тамани в полугодовой героизм Малой Земли. А Лаврентий Палыч Берия сейчас — снова на Закавказском фронте.
— Михаил Петрович!
Последняя ночь на «Воронеже». Завтра встанем наконец в док — и временно переселимся на береговые квартиры.
Э. Раус
«Ледяной ад Восточного фронта»
Из проклятой русской зимы — снова в проклятую русскую зиму!
Тогда, под Москвой, был ужас. Мы едва унесли ноги, теряя людей. Помню толпы солдат, бредущих по колено в снегу, замотанные в тряпье, без оружия — мимо трупов своих товарищей, до которых никому не было дела. Казалось, повторяется кошмар разгрома Наполеона — и весь фронт сейчас рухнет, и неудержимо покатится назад. Под городом Клин мы потеряли последние танки и воевали, как пехота — необученные, несли еще большие потери. Водители и наводчики, прошедшие с победой Францию — навеки оставались в этих проклятых снегах!