Морской закон, рыбья правда
Шрифт:
Эта штука охватывала ее тело кожаными кольцами, а на конце, в районе хвоста были широкие раструбы. Еще в человеческом виде Майя предупредила Зуру ни в коем случае не совать туда ноги. Зура не поняла зачем.
Но, едва она взялась покрепче и промычала, что, мол, готова, — как ей тут же все стало ясно.
Майя рванула так, что вскипела вода. И то, что они были вроде бы в жилом помещении, ей не помешало.
У них с Лином много было разговоров о морском народе — и тема сама по себе занимательная, и обсудить ее казалось важным для дела. Например, на обратном пути из Ронельги до Тервириена Лин завел рассказ о том, как они мыслят и чего боятся.
Зура хорошо запомнила этот разговор: небо было тогда особенно звездное и очень близкое, почти как над ее родной степью — там оно почти задевало вершины гор. Она вышла во двор гостиницы размяться после целого дня в седле. Лин встретил ее там: вроде как решил прогуляться перед сном.
Зура упомянула Антуана; слово за слова, разговорились.
— Они боятся страданий, физических и душевных, — рассказывал Лин очень тихо, чтобы его слова не потревожили спящих постояльцев — в холодном ночном воздухе голос разносился далеко. — Куда сильнее, чем мы. Всю жизнь они избегают любой тени боли или тревоги, только тем и занимаются.
— Значит, и смерти тоже боятся?
— А вот с этим сложнее. С одной стороны, смерть для них словно бы не существует. Она — краткий миг после жизни, наполненной радостью и весельем. С другой стороны, память о мертвых причиняет боль живым, поэтому у них иррациональный страх смерти — но не своей, а чужой. Мертвецов они просто бросают, чтобы какой-нибудь морской хищник избавил семейство от похорон.
— Очень разумно, — проворчала Зура. — По мне так пусть меня после смерти сожрут, все лучше, чем гнить и вонять.
— Еще можно сжечь.
— Тоже вонища. И дым едкий.
— Превратиться в экскременты животного лучше?
— Ты дерьмо имеешь в виду? Мы и при жизни дерьмо на две трети, ничего нового я тут не вижу.
Лин засмеялся и сказал, что если бы все было так просто, императорская армия искала бы новых добровольцев на дне сортира. Зура ответила, что, судя по тому, как дерутся необученные новички, их где-то там и набирают. На этой ноте разговор и кончился.
Сейчас Зура вспомнила эти слова в связи с тем, что морской народ, мол, не боится собственной гибели. Судя по Майе и ее лихачеству, это было охренительно верно.
Странные раструбы, которые она к себе прицепила, извергали странное синее пламя. От этого пламени рыбья волшебница рванулась вперед быстрее арбалетного болта. Хорошо, что она велела держаться крепче; но все равно первым рывком Зуре чуть руки не вывихнуло.
Если бы им приходилось пробираться назад теми же узкими темными коридорами, которыми они плыли ранее, Майя, наверное, все бы разнесла. Но, к счастью, был какой-то более короткий путь — всего несколько секунд спустя они вылетели из каменных переходов в открытое, светящееся серым море.
Под ними колыхались ровные грядки водорослей — во всяком случае, ошибиться в том, что это именно грядки, было невозможно, несмотря на то, что все растения росли кругами, а не полосами. Зура ничего не понимала в крестьянском труде, но даже ей сразу стало понятно, что так морскому народу, наверное, проще сеять.
Эта мысль у нее в голове не задержалась: Майя прибавила ходу, вырвавшись ближе к поверхности, но на нее не поднимаясь. Встречный поток ударил Зуре в лицо, норовя снести воздушный пузырь; тут же дышать стало тяжело по-настоящему, а не только в воображении. Руки заболели еще сильнее, и чтобы снять с них часть нагрузки, Зура обхватила волшебницу еще и ногами — вот и хорошо, по крайней мере, в сопла не попадут.
Морская гладь заскользила у них над головами, такая же серо-белая, не солнечная. Наверное, Майя была права, и в их части океана собирался шторм.
И тут до Зуры наконец-то дошло: тервириенские маги. Выступают в поход. Они, должно быть, и тучи нагнали, и ветер подняли. Втроем-вчетвером, может, и не справились бы, но их там целая толпа.
Ох, блин, а вдруг Лин не успеет?
И, если уж на то пошло, вдруг не успеет Майя? Они-то на кораблях плыли два дня…
Видимо, кузнецом Майя была еще более толковым, чем магом: их путешествие к месту нападения заняло никак не два дня. Зура сама не знала, сколько: уж очень быстро все неслось мимо, а неприятная дрожь, сотрясавшая тело волшебницы, путала мысли.
В какой-то момент с ней, кажется, мысленно связался Лин, но ошарашенная и потерявшая всякие представления о чем бы то ни было Зура не смогла толком ничему его ответить.
А потом все разом кончилось.
Они выскочили на поверхность, словно пробка из бутылки, и закачались на волнах перед наступающей армадой. Воздушный пузырь Зуры лопнул сам собой, и Майя прекрасно услышала ее, когда она произнесла:
— Блядь.
Рейд против морского народа выглядит так: несколько кораблей, обычно от трех до пяти, самого разного размера — поскольку не приходится уходить далеко в море, то и припас вести не надо. На каждом корабле несколько магов, от одного до двух-трех, и куда больше воинов с браслетами — неважно, наемников или на службе. Но среди простых армейских лучников люди с браслетами попадаются редко, чаще среди офицеров — во-первых, их стараются продвигать, а во-вторых, на вольных хлебах с таким талантом все-таки лучше.
Корабли расходятся веером, но держатся в виду друг друга. Маги создают шторм, а потом начинают вымораживать воду и лупить по ней молниями, чтобы разбить крупные формации морского народа. Морской народ в свою очередь начинает нападать на корабли, и тут в дело вступают воины с браслетами: даже простецкая магия дальнобойнее топоров и абордажных сабель, а учиться ей проще, чем стрельбе из лука (если, конечно, у тебя есть талант). На такой дистанции особенно не поборешься.
Впрочем, даже выбросившись на палубу корабля, морские жители отнюдь не беспомощны; у Зуры от одной такой палубной схватки остался шрам на боку.
На поселения обычно не нападали: в самом начале войны их еще старались разыскать, но потом выяснили, что морской народ своими городами дорожит мало. Другое дело, например, посевы или загоны с рыбой на развод — такие потери для них действительно ощутимы.
«Поганые рыбы» поднимаются из глубины, напускают на магов огненные смерчи, пытаются растопить лед, вызывают собственные бури — в общем, стараются как могут.
Если первым атакует морской народ, все происходит примерно так же, за тем исключением, что они нападают на рыбацкие суда людей. В последнее время догадались нападать на прибрежные деревушки. Но после начала атак почти все основные поселения на берегу были защищены магами или магическими щитами.