Московский клуб
Шрифт:
— Я бы заболела по-настоящему.
— Вдруг? — подсказал Чарли.
— Ну нет, наверное. Ага, понятно! Черт побери, ты умница! Я бы болела какое-то время до этого. И если бы совсем слегла в этот день, никто бы и глазом не моргнул.
— Вот именно.
— А каким образом все это может помочь нам?
— Ну, ты же репортер. Я ведь только всю жизнь то и делал, что анализировал информацию. Вот ты и скажешь мне, каким образом это может помочь нам.
— Медицинские справки… — произнесла Шарлотта.
— Да! — почти закричал Чарли. — Помнишь, когда умирал
— А на самом деле у него были серьезные проблемы с почками, — сказала Шарлотта. — Но об этом не было сказано ни слова.
— Этот город — город сплетен. Здесь вся информация распространяется посредством слухов.
— Да, Чарли. И у меня есть нужные связи.
— Кто?
— У одного из моих предшественников был знакомый в Кремлевской больнице. Врач, который лечил Юрия Андропова. Он верил, что гласность — главное. Поэтому он и передал истинные данные о состоянии здоровья Андропова.
— И этот человек имеет доступ к больничным карточкам членов правительства… — прошептал Стоун. — Но сможешь ли ты связаться с ним?
— Слушай, Чарли, предоставь это дело мне. Я ведь не просто так считаюсь лучшим московским репортером. Неужели я не смогу найти способа встретиться с этим человеком?
— Ты — чудо!
— Ты же знаешь, я хочу быть тебе полезной и сделаю все, что в моих силах. Ради памяти о твоем отце. И ради тебя, черт тебя побери.
Чарли наклонился к ней и поцеловал. К его удивлению, она ответила на его поцелуй.
Стоун заговорил первым:
— Когда-нибудь ты сможешь забыть обо всем и простить меня.
Она проницательно посмотрела на него и ничего не сказала.
Его голос теперь звучал глухо и хрипло. Он медленно наклонился к ней, неотрывно глядя в ее глаза, в которых стояли слезы, мягко и нежно тронул ее губы своими. Она ответила на поцелуй не сразу. После секундного замешательства он почувствовал, что сердце его сжалось от нахлынувшего чувства.
— Эй, — прошептал он, — сахарку не подбавить?
О, это чудо — опять быть с ней после долгого перерыва! Это было так, будто они были совершенно чужими друг для друга людьми и одновременно — старыми друзьями. Ее тело реагировало на его ласки совершенно иначе. Но иногда, когда ему казалось, что он уже совсем забыл ее, она вдруг делала знакомое движение, что-то мурлыкала… и все возвращалось! Ее сопротивление несколько часов назад теперь казалось таким сексуальным. Как она отталкивала его… Однажды, много лет назад, она прикрыла грудь руками, как бы стесняясь ее, хотя она и была прекрасна. А сейчас она лежала навзничь на кровати, выгибая от удовольствия спину, ее груди были твердыми и возбужденными. Они были так хороши, почти совершенны! Казалось, она полностью избавилась от своих комплексов. Он гладил ее тело, целовал грудь, нежно покусывал соски, исследуя ее заново, такую знакомую и такую чужую. Он вдруг вспомнил все: тайные местечки, которые она любила, когда он ласкал; ритм, с которым они много лет назад занимались любовью.
Шарлотта раньше считала, что он любит, как мальчишка: быстрое проникновение, быстрая копуляция, быстрая эякуляция — и все кончено… Но сейчас между ними была такая удивительная близость, такое взаимопонимание. О, как он ласкал, и гладил, и целовал! Сквозь шум крови в ушах она слышала тихий стон Чарли. Она двигалась, как в каком-то опьянении, стараясь не сдаться сразу, сопротивляться… Затем она ощутила оргазм. Горячая волна перевернула все ее внутренности и ширилась, ширилась, ширилась… Впервые за последние годы она чувствовала такое.
Истощенные страстью, они лежали рядом в постели. Чуть позже поднялись и выпили бутылку вина. Сначала разговор как-то не клеился. Чарли поцеловал ее. Она провела рукой по его груди.
— Я забыла, как чувствует твоя грудь, — прошептала она, другой рукой массажируя его затылок. — Мне больше нравится, когда у тебя волосы длиннее. — Она посмотрела на него долгим взглядом и добавила: — Я очень рада, что ты здесь.
Стоун поцеловал ее.
— И я тоже.
— Но я в несколько растрепанных чувствах.
Он засмеялся.
— Я знаю. Это хорошо.
Чарли чувствовал ее мягкое и теплое тело. Она ощущала его силу и мужественность. Они занялись любовью опять, движения их были мучительно медленными, дразнящими. И в какое-то мгновенье она вся покраснела от охватившего ее чувства блаженного удовольствия.
Ранним утром Чарли очнулся ото сна, ужасного, страшного, обвиняющего сна. Ему снилась Паула Сингер. Проснувшись, он увидел, что кровать пуста. Шарлотта ушла.
Он почувствовал толчок ужаса, но тут же вспомнил, что она должна была выйти из квартиры для того, чтобы позвонить этому своему знакомому. Успокоившись, он перевернулся на другой бок и мгновенно заснул опять беспокойным сном.
Немного погодя он проснулся и увидел Шарлотту, влезающую под одеяло рядом с ним. Он обнял ее за талию, почувствовал ее тепло.
— Чарли, — прошептала она в самое его ухо, почти не шевеля губами, — я знаю, с кем нам надо поговорить. Это, вернее всего, ротный. Если Сол был прав, что в этом замешаны люди из ЦРУ, то, может, стоит рискнуть и поговорить с ним?
Стоун уже не хотел спать. Он внимательно слушал ее, кивая.
— Возможно, его можно будет использовать как канал связи, — продолжила она очень тихо. — Выложишь ему все. И если он имеет к этому делу какое-то отношение, мы это сразу поймем.
— Да, — прошептал в ответ Чарли. — Но, чтобы подстраховаться, мы расскажем ему как раз столько, сколько потребуется для того, чтобы убедиться, что он не замешан во все это сам. — Чарли подумал: неужели в комнате действительно установлены «жучки»? И улавливают ли они шепот? Чарли взял с тумбочки часы и, взглянув на них, сказал: — Я высчитал, что у нас в запасе часов тридцать-тридцать два. Но я думаю… — он заколебался, не желая пугать ее. — По данным тех людей, которые преследовали меня в аэропорту, им не понадобится много времени для того, чтобы вычислить, что я в Москве.