Москва-Лондон
Шрифт:
— Сколько вас?
— Здесь мы с Диком вдвоем, но вообще-то по всему берегу человек двадцать, на дороге еще с полдюжины, да у харчевни на дороге засели в засаде не менее того…
— Кто такой этот ваш Крошка Боб?
— Шкипер самого лорда адмирала Килигрю и его дочери, леди капитана Вирджинии!
— Так адмирал королевского флота пиратствует вместе со своей милой доченькой?
— Ого, сэр, да она-то и есть главный пират в здешних краях! Убей меня бог, сэр, она настоящий парень! К тому же красива, как Царица Небесная!.. Ночью вы могли бы увидеть ее…
— Где?
— На вашем корабле, не дай вы оттуда деру… Простите, сэр… убей меня бог…
— Ну, вот что, — Чанслер согнал улыбку с тонких губ, — я вижу, своим хозяевам вы служите верой и правдой, с вами они не пропадут… Лошади
у вас есть? Ну, говори ты, Дик.
— У него… у него, сэр, горло болит, — снова заговорил Пит, молитвенно глядя на Чанслера.
— Угу… — прохрипел Дик.
— Ладно. Где ваши лошади?
— В лесу, у самой дороги…
— Ведите! Только без всяких дурацких шуток! Чарли, души их при первом же звуке!
Чанслер взвалил ящик на плечо, и они тронулись в путь. Вскоре тропинка, которая была еле различима в темноте, заметно поползла вверх. С каждым шагом туман становился все реже и реже, а когда они подошли к лесу, он вовсе растаял.
Пит и Дик дышали как загнанные лошади, но и Чанслер со Смитом также порядком притомились.
— Привал, — объявил Чанслер. — Далеко еще до дороги?
Пленники в изнеможении рухнули на мокрый слизистый мох, не в силах вымолвить ни слова.
— Дайте им отдышаться, капитан. Я думаю, нам это тоже не повредит…
Чанслер внимательно осмотрелся по сторонам. Прямо перед ним клубился туман, слышно было, как в его чреве бурлило море. «Словно творец, хожу по облакам», — промелькнула в голове Чанслера дерзкая мысль, за-
ставившая его невольно вздрогнуть…
За спиной, в быстро сгущающихся сумерках, чернел лес. Холодный и порывистый февральский ветер пронизывал до костей. Небо беспрестанно сыпало мелкую снежную крупу, таявшую при первом прикосновении к земле…
— Далеко до дороги? — повторил свой вопрос Чанслер.
— Две мили, — прохрипел Дик.
— Через лес?
— Да.
— По дороге?
— Вроде того.
— Ваши здесь есть?
— Могут быть, лопни мои глаза… А могут и не быть… знают, что мы тут с Диком.
Чанслер невольно задумался. Вздохнув, спросил:
— Что будет с нашим кораблем?
— Ночью леди капитан выпотрошит его до последней нитки! — решительно заявил Пит.
— А что будет с командой?
— Кому нужны лишние языки? — ухмыльнулся Пит. — Все полетят
за борт, убей меня бог… Это вам повезло, сэр, что встретили меня с Диком…
— Пит верно говорит, сэр… — захрипел Дик, — мы все рассказали вам
по совести. И лошадей дадим… И дорогу укажем… и все такое… прочее… лопни мои глаза, сэр…
— Пощадите нас, сэр… — заскулил Пит, — ведь мы… вот… с Диком… ничего дурного вам не сделали. Даже наоборот: не окажись мы сейчас на берегу, что бы с вами было?
— Ах вы благодетели наши! Да будь вы поумней да порасторопней, наши кишки давно уже полоскались бы в море. Чарли, бери их за ошейники
и пошли дальше. Приведете без глупостей к лошадям — будете жить, затащите в вашу шайку — смерть мгновенная. Ну так как?
— Все в порядке, сэр! У нас еще есть кое-какие делишки на этом славном свете, убей меня бог…
— Он верно говорит, сэр… — вмешался Дик. — Можете на нас положиться. Только…
— Что еще за условия?
— Не могли бы вы приказать вашему… вашему слуге, сэр, не слишком уж туго затягивать ремни на наших шеях? Ведь когда нечем дышать, ноги
не могут идти. Понимаете, сэр, — заискивающе ухмыльнулся Пит, — такая уж у нас с Диком привычка — дышать при ходьбе…
— В вашем возрасте и при вашем благородном занятии пора бы уже бросить дурные привычки… Чарли, вперед! И чтобы ни единого звука больше!
Глухой темный лес они пересекли с тремя небольшими привалами.
— Мне начинает казаться, что эти ребята решили подшутить над нами, как ты думаешь, Чарли? — спросил, тяжело дыша, Чанслер во время по-
следнего привала.
— Дайте-ка я с ними потолкую, капитан, — проговорил Чарли.
— Ну-ну… Пора, пожалуй…
Чанслер привалился к мокрому стволу дуба и закрыл глаза. От усталости и напряжения свистело в ушах и гудело в голове, ныл каждый мускул и сустав. Теплый суконный плащ промок до нитки, в высоких сапогах хлюпала вода, а подбитая мягким войлоком кожаная шляпа набухла и казалась камнем, придавившим голову… У него не было сейчас ни единой мысли… Одна тяжелая, непреодолимая усталость…
Чарли «толковал» с пленниками до тех пор, пока по их телам не пробежали первые предсмертные судороги. Потом он дал им возможность слегка отдышаться и спросил сквозь зубы:
— Где лошади, покойники?
— Сов… совсем… совсем… рядом… — глухо прохрипел Дик. — Не души… ради бога… Ведь хозяин обещал нам жизнь…
— Сколько еще осталось до ваших проклятых кляч?
— Не больше полумили, убей меня бог…
— Пошли, капитан, — сказал Чарли, — если через полмили мы не увидим их лошадей, я за себя не ручаюсь…
Но вскоре они действительно вышли на небольшую лесную поляну,
на которой стояли две рослые оседланные лошади, привязанные к дереву.
Чанслер не мог скрыть своей радости.
— Ну что ж, ребята, живите, раз уж мы с вами так договорились, — сказал он. — Где дорога?
— Сотня ярдов отсюда, — проговорил Пит. — Вы ведь отпустите нас, сэр, не правда ли? Вы нам обещали это.
— Я обещал вам жизнь и свое слово сдержу. Чарли, сделай так, чтобы они жили, но молчали и не двигались хотя бы до утра. А я займусь