Москва-Лондон
Шрифт:
— А-а-а, мешок с тухлым мясом… Так что вы хотели мне предложить, сэр Джон?
— Ну да… хотел бы, разумеется. Видишь ли, мне нужен помощник в делах. Такой вот парень, как ты. Не пожалеешь, Роджер! Весь мир будет твой! Власти и золота будет столько, сколько сможешь взять и удержать. Я убежден, что ты именно тот самый человек, которого я давно ищу. По-моему, ты, как и я, родился пиратом, только неправильно начал свою жизнь. Ну так вот, есть шанс начать ее заново. Настоящую жизнь, Роджер, черт тебя побери со всеми твоими потрохами! Ты ведь для нее и рожден, сам того не подозревая. Ну, что ты на это скажешь, приятель? Не каждый день и далеко не каждому адмирал Килигрю делает подобные предложения! Ну так как, Роджер? Согласен? По рукам?
— Согласен, сэр Джон! — воскликнул Белч. — По рукам, но только при одном условии…
— Ого! Какие еще условия? Выкладывай! Впрочем, подожди… Сначала выпьем по бокалу канарского… ик… Или ты хочешь чего-нибудь другого? Тогда наливай себе сам… ик… Ну, твое здоровье!
Белч кивнул, поднося к губам пустой бокал: он уже мастерски вставил
с полдюжины наполненных бокалов за нагромождение всяческой посуды. Все это капитан успевал проделывать в то время, когда Килигрю с наслаждением пил свое вино, закрывая в сладостной истоме глаза…
— Ну, каково же твое условие, Роджер? Ик…
Гость набрал полную грудь воздуха, выпрямился и выпалил прямо в лицо адмиралу:
— Вашим помощником такого уровня может быть только ваш зять!
— Но, черт возьми, у меня еще нет его! Ик… — в сердцах воскликнул сэр Джон, так стукнув ладонью по столу, что зазвенела посуда.
— А вы отдайте Вирджинию мне! — играл ва-банк капитан. — Клянусь, у вас будет отличный зять и незаменимый помощник!
У Килигрю отвалилась челюсть. Он смотрел на наглеца широко раскрытыми глазами, его усы задрожали, лоб собрался морщинами, и даже уши, показалось Белчу, зашевелились.
— Не перебрал ли ты лишнего, Роджер? — прохрипел он. — Ты, ты… да ты просто не в своем уме… ик. Пошли спать. Она, пожалуй, права, черт подери… хотя нет, постой… А что? Почему бы именно тебе не стать моим зятем? Ик… Парень, ты… многих женихов стоишь… тем более ни единым
на горизонте и не попахивает. Но она… Вирджиния… Вирджиния… Моя Джин — женщина, жена! Ик… Ха-ха-ха! — И он вдруг захохотал так, что Белч всерьез испугался, как бы захмелевший адмирал не задохнулся. С трудом успокоив его, он налил сэру Джону полбокала вина, выпив которое тот продолжал: — Я скажу тебе по секрету… ик… не представляю себе Джин как женщину… ик… в постели. Ты к ней с поцелуями, и все такое прочее, а она тебе два пистолета в лоб или кинжалом укоротит все твои страсти под самый корень! Ха-ха-ха! Ик… Она ведь у меня пират, а не женщина. Я думаю так, Роджер: уговори Вирджинию… Джин… а меня ты уже уговорил… ик… Ты мне нравишься. Ты мне нужен. Я тебя благословляю… ик…
Белч вскочил со стула, едва не свалив на пол совсем уж захмелевшего адмирала, сидевшего рядом с ним:
— Значит, дело за нею, сэр Джон?
— Угу… ик… за нею. Уговори ее, Род… Роджер.
— Уговорю! Клянусь вам, уговорю ее стать моей женой, сэр Джон!
— Уговори, уговори… ик… Бог тебе в помощь.
— Уговорю! Не сомневайтесь, милорд адмирал!
— Угу, посмотрим. Налей-ка мне еще… от икоты, черт бы ее побрал…
Глава VI
Роджер БелЧ бесшумно отворил дверь и вошел в спальню Вирджинии Килигрю в тот самый момент, когда она сидела в одной сорочке за трюмо
на изящном золоченом стульчике и тщательно рассматривала свои прекрасные белоснежные зубы. Ее льняные волосы были забраны в ночной кружевной чепец. Рядом с флаконами и баночками с благовониями и мазями для лечения бесчисленных ссадин и ранок зловеще поблескивали неразлучные спутники леди капитана — два заряженных пистолета
и большой матросский нож. Вирджиния поднялась со стульчика, взвела оба курка и осторожно, улыбаясь при этом каким-то своим мыслям, положила оружие на место — пират не может позволить себе расслабиться даже в постели!
И в это самое мгновение девушка увидела в одном из зеркал… Роджера Белча!
Она вскрикнула от неожиданности и схватилась за пистолеты. Ее лицо исказилось от ярости.
— Как, опять вы?! — вскрикнула леди Килигрю. — На колени, негодяй! На колени! Руки за голову! Открывай дверь и немедленно выметайся отсюда, мерзавец! Еще одно движение — и я спущу оба курка и разнесу твою башку! Вон! Вон!
— Но как же я открою дверь и выйду, если стою на коленях, а мои руки за головой? — Белч весело улыбался и смотрел на Вирджинию глазами, полными восхищения и вожделения. — Прелесть моя, вы напрасно так рассердились на меня.
— Еще один звук, и ты покойник, клянусь Богом! — Она, держа пистолеты по-прежнему направленными в голову Белча, подошла к двери, чтобы открыть ее и выпроводить незваного гостя. На мгновение леди капитан отвела глаза в сторону, но его оказалось достаточно, чтобы Белч в молниеносном прыжке набросился на девушку и обезоружил ее. Пистолеты мягко упали на толстый, пушистый ковер, а вслед за ними и нож.
Схватив Вирджинию на руки и повернув ключ в замке, он быстро пошел к постели.
— Ты с ума сошел! — кричала она, не в силах даже шелохнуться в его
железных объятиях. — Что ты собираешься со мною сделать, негодяй?
— Сейчас ты познаешь наконец все прелести рая, любовь моя! — страстно шептал Белч, заламывая ей руки за спину уже в постели. — Ах, я буду первым твоим мужчиной, не правда ли, моя прелесть? О, ты знала, кому следует подарить свою жемчужину… вот тут… тут…
— Отец!.. Люди-и-и!.. Да где же вы все?!.. Оте-е-е-ец!.. Ма-а-а-ма-а-а!.. Что… что… о, мерзкий… проклятый… козлище!.. Что… что ты делаешь этим… этим… своим дьявольским рогом?!.. О-о-о!.. Боже, и ты бросил… бросил меня… О-о-о… Что… что ты со мною сделал?..
— И будь я проклят, если тотчас же не повторю это святое действо, любовь моя! О, как ты желанна!..
— Ах, отец… отец и его люди… мои братья… весь мой род… разорвут тебя на части… проклятый!.. О господи!.. хоть сейчас заступись за меня!..
Не хочу… не хочу… не… не… хочу… Ты слышишь, безумный?.. Оставь меня…
не души… не… выкручивай мои ноги… мне… мне очень больно… ты… ты… ломаешь меня… о-о-о…
…Обессиленная, изломанная и измятая, она лежала поперек постели
с закрытыми глазами и беззвучно плакала. Обнаженное тело ее судорожно вздрагивало…