Мост через вечность
Шрифт:
– Теперь твоя очередь.
– Спасибо.
Это напоминало полет с парашютом – с одним только отличием, что мы не падали вниз. Мы двигались со скоростью, наверное, тридцать миль в час, судя по ветру. Это была маленькая чудная машина, которая напоминала кресло-качалку за восемь долларов, а не самолет. Стенки и пол кабины были прозрачны, и сквозь них открывался такой прекрасный вид, что все известные мне бипланы по сравнению с этим самолетиком казались глубокими могилами. Я повернул вверх и начал набирать высоту.
Самолет
– Мы можем заглушить мотор? Мы можем парить на нем как на планере?
– Конечно.
Он прикоснулся к переключателю на рукоятке газа и мотор остановился.
Мы бесшумно скользили через то, что должно было быть поднимающимся воздухом: я не мог заметить никакой потери высоты.
– Какой совершенный маленький аэроплан! Какой он красивый! Как бы мне тоже приобрести такой?
Он удивленно взглянул на меня.
– Разве ты еще не догадался, Ричард?
– Нет.
– Ты знаешь, кто я?
– Почти. – Я почувствовал, что меня охватывает страх.
– Просто для интереса, – сказал он, – пройди через стену, которая отделяет то, что ты знаешь, и то, о чем осмеливаешься говорить. Сделай это и скажи мне, чей это аэроплан и с кем ты сейчас летишь?
Я отвел рычаг управления вправо, и аэроплан мягко развернулся и направился в сторону кучевого облака, которое находилось над потоком восходящего теплого воздуха. Это было моей второй натурой – искать возможности подняться вверх, когда мотор не работает. Я забыл, что нахожусь в легком, как пушинка, самолете, который не теряет высоты.
– Если бы мне пришлось угадывать, я бы сказал, что этот аэроплан будет моим в будущем, а ты – тот парень, которым я когда-нибудь стану.
– Я не осмелился взглянуть на него.
– Не так уже плохо, – сказал он. – Я бы высказал такую же догадку.
– Догадку? Разве ты не знаешь?
– Все становится запутанным, когда начинаешь много об этом думать. Я
– одно из твоих будущих, ты – одно из моих прошлых. Мне кажется, что ты Ричард Бах, переживающий сейчас денежный ураган, не правда ли?
Новый известный автор? Девять аэропланов, не так ли? Я безупречная идея, которую ты разработал для описания совершенной женщины? Ты всецело верен этой женщине, но она оставляет равнодушным?
Мы вошли правым крылом в восходящий поток, и я круто свернул в него.
– Не поворачивай слишком резко, – сказал он. – Ведь у этого самолета малый поворотный радиус, и ты можешь войти в поток, лишь слегка накренившись.
– Хорошо. – Эта радость-аэроплан будет моим! А я буду им. Сколько всего он, должно быть, знает!
– Послушай, – сказал я. – У меня есть несколько вопросов. Ты из моего далекого будущего? Двадцать лет?
– Ближе к пяти, хотя кажется, что пятьдесят. Я мог бы сэкономить тебе сорок девять из них, если бы ты меня слушал. Между нами существует некоторое различие. У меня есть ответы на все твои вопросы, но, клянусь, ты не будешь их слушать, пока тебя не разгладит Великим
Катком Жизненного Опыта.
Мое сердце сжалось.
– Ты думаешь, что я испугаюсь того, что ты мне скажешь? Ты уверен в том, что я не буду слушать?
– А что, будешь?
– Кому же мне доверять, если не тебе? – сказал я. – Конечно же, я буду слушать!
– Ты сможешь меня выслушать, но ничего не сделаешь. Мы встретились сегодня, потому что нам обоим это интересно, но я сомневаюсь в том, что мои советы тебе помогут.
– Помогут!
– Не помогут, – сказал он. – Что-то похожее на этот аэроплан. В твоем времени у него еще нет названия, его еще не изобрели. Когда ею изобретут, он будет назван сверхлегким, и это будет революционным достижением в области спортивной авиации. Но ты не сможешь купить эту машину в готовом виде, Ричард, или нанять того, кто построит ее для тебя. Тебе придется создать ее самому: по частям. Шаг первый, шаг второй, шаг третий. То же касается и ответов на твои вопросы, ты не примешь их, если я тебе выдам их бесплатно, если я слово в слово расскажу тебе, в чем их смысл.
Я знал, что он ошибается.
– Ты забыл, – сказал я, – как быстро я обучаюсь! Дай мне ответ и
/.a,.b`(, что я сделаю с ним!
Он легонько постучал по рычагу управления, давая мне понять, что хочет полетать некоторое время на нашем воздушном змее. В восходящем потоке мы поднялись еще на тысячу футов и находились уже почти под самым облаком. Поля, луга, леса, холмы, реки – все это простиралось под нами, как краски на бархатном холсте. Дорог не было. Поднимаясь вверх, мы слышали лишь тихое дуновение, шепот еле заметного ветерка.
Со спокойной улыбкой картежника, начинающего блефовать, он сказал:
– Ты хочешь найти свою родственную душу?
– Да! Я давно ищу ее, ты ведь знаешь!
– Твои защитные доспехи, – сказал он, – предохраняют тебя от всех тех женщин, которые со всей определенностью погубили бы тебя. Но если ты не перестанешь защищаться, ты оттолкнешь от себя и ту единственную, которая любит тебя, понимает тебя, спасает тебя от твоих собственных средств защиты. Для тебя существует только одна совершенная женщина.
Она единственна, а не множественна. Ответ, который ты ищешь, состоит в том, чтобы отказаться от своей Свободы, своей Независимости и жениться на Лесли Парриш.
Он правильно поступил, когда взял управление самолетом в свои руки прежде, чем сказать это мне.
– Ты говоришь: ЧТО? – я задыхался от одной мысли об этом. – Ты: Ты говоришь: ЖЕНИТЬСЯ? Я не представляю себе: Ты знаешь, что я думаю о браке? Разве ты не помнишь, что я говорю в лекциях? Что после Войны и
Религиозных Организаций, Брак приносит людям больше несчаст: ты думаешь, что я не верю в это? Отказаться от моей СВОБОДЫ!! И моей