Мост в Хейвен
Шрифт:
Джошуа обошел стойку и взял кувшин свежезаваренного кофе, раздал пять чашек вновь пришедшим, которые рассаживались по табуретам.
— До чего же вы полезный в хозяйстве человек! — Кларис улыбнулась, продолжая расставлять тарелки с рулетом и пюре.
— Похоже, вам бы не помешал помощник.
— Я очень рада, что у нас много народу, но нам не хватает рук. Такое случается, только когда приезжает кинокомпания снимать какой-нибудь фильм.
Она прошмыгнула мимо него и раздала тарелки. Руди снова позвонил в колокольчик,
— Сейчас, сейчас, уже иду! — Качая головой, она протиснулась мимо Джошуа. — Я бы наняла тебя, только у тебя уже есть хорошо оплачиваемая работа. Я бы обязательно наняла кого-нибудь из местных. Только девушки здесь не проявляют интереса.
Мужские голоса заполнили закусочную. К семи народ начал быстро рассасываться. Четыре часа утра — время начала работы, это очень рано.
Джошуа еще немного задержался, он вовсе не спешил в свой жаркий и пыльный номер в мотеле. Из кухни вышел Руди и опустился на табурет у стойки недалеко от Джошуа. Кларис налила ему высокий стакан воды. Он залпом выпил его и сказал:
— Чувствую себя лошадью, которая долго бежала и вся в мыле. — Он достал из кармана передника большую тряпку и вытер влажное лицо.
— Ты бы лучше радовался, брюзга, пока у нас людно, потому что через шесть недель все умчатся отсюда подальше, а мы останемся размышлять, с чего мы взяли, будто сможем зарабатывать на этом заведении.
— Я уже стар для этого.
— Я сама не девочка. И мне бы следовало поделиться чаевыми с этим джентльменом. Он разливал кофе и убирал посуду со столов.
— Я делал это с удовольствием, Кларис. — Джошуа улыбнулся Руди. — У вас вкусная и сытная еда.
— Он научился готовить в армии, — с готовностью отозвалась Кларис. — Во Вторую мировую.
Руди фыркнул:
— Я не умею готовить что-то изысканное, но голодными не оставлю.
— Единственное блюдо, которое он отказывается готовить, — это свиная тушенка со специями, а я его обожаю.
— Это потому, что тебе не пришлось питаться только этим четыре года.
Джошуа рассмеялся и сказал, что чувствовал то же после Кореи. Они поговорили о войне, а Кларис убрала со стойки и унесла на кухню еще одно ведро грязных тарелок. Руди огляделся:
— А где газета?
— Попридержи коней! — Кларис вытащила газету из-под прилавка. Руди посмотрел разделы, выбрал спорт, а первую страницу положил на стойку.
Взгляд Джошуа привлек заголовок: «Агент найден мертвым, звезда исчезла». Сердце Джошуа подскочило.
— Не возражаете, если я взгляну?
— Берите. — Руди зашуршал газетой, переворачивая ее. — Как только закончу, можете взять и спортивный раздел.
Джошуа прочел всю статью и достал бумажник.
— Можно разменять мелочь для телефона? — Он вытащил несколько долларов.
Кларис вручила ему монеты по пять, десять и двадцать пять центов.
— Что-то произошло, Джошуа?
— Просто
Он вышел на улицу к телефонной будке и закрылся внутри, жара была просто удушающая. Джошуа набрал номер. В трубке раздались гудки — один, второй, третий, наконец отец ответил. Джошуа сообщил папе новость.
— Думаешь, она может вернуться в Хейвен?
— Вполне. Посматривай на всякий случай. Я сам ничего не знаю, папа. — Джошуа вздохнул. — Сейчас или никогда.
— И что ты собираешься делать?
Он уже взял на себя обязательства:
— Останусь здесь и закончу работу.
* * *
Кто-то постучал в дверь.
— Департамент полиции Лос-Анджелеса, мисс Скотт. Откройте, пожалуйста, дверь.
Абра открыла, ожидая, что ее сейчас арестуют и увезут в наручниках. Офицер посмотрел ей в лицо и сверился с газетой, затем сообщил, что они просто хотят задать ей несколько вопросов. Это было похоже на допрос, несмотря на приятные манеры офицера Брукса и стакан воды, принесенный из ванной офицером Джелдерманом.
Ее рука так сильно дрожала, что вода пролилась ей на запястье.
— Я не знала, что он убьет себя! Я только хотела уехать от него. Я больше не могла там дышать. Он принял таблетки? У него в кармане были седативные препараты.
— Седативные?
— Он сказал, что это барбитураты. Сказал, что мне прописал их врач.
— Вы знали, что у него был пистолет?
Она пристально посмотрела на него:
— Нет. Только не говорите, что он застрелился. Не говорите. — Она заткнула уши и принялась раскачиваться взад-вперед.
Полицейские подождали, затем спросили, не знает ли она, что за бумаги были разорваны и разбросаны по комнате. Абра рассказала, что это был контракт между ней и Франклином и свидетельство о браке из часовни, которое, возможно, недействительно, потому что в газете написано, что он не разведен с первой женой. Она также оставила в квартире обручальное кольцо, которое он не разрешал ей надевать, и записку. Они наверняка ее прочитали.
Неужели они винят ее в его смерти? Но даже если и не винят, она знала, что виновата. Она ни разу не подумала, что может сделать Франклин, если Лина Скотт его покинет. Абра хотела только одного — уехать от него.
Офицер Брукс говорил с ней очень мягко. Другой офицер позвонил на стойку регистрации и спросил приглушенным голосом, есть ли в отеле врач. Они не хотели оставлять ее одну. Она чуть не расхохоталась, но сумела сдержаться. Возможно, они опасаются, что она тоже убьет себя. Еще один заголовок для первой страницы. Вот бы обрадовался Франклин! Нет, не обрадовался бы. Он больше никогда ничего не будет чувствовать. Из-за нее.
Она почти не слышала, что говорил офицер Брукс о том, что речь не идет о ее вине.