Мост в Хейвен

Риверс Франсин

Абра повеселела и поцеловала Мици в щеку:

— Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, солнышко. — Мици проводила ее до двери. — Через год ты сможешь играть все гимны из этой книги. Но запоминай не только музыку. Запоминай слова. А теперь иди, пока Присцилла не подала заявление о пропаже и Джим Хелгерсон не прикатил на полицейской машине. — Она куталась в свой халат, стоя в дверях. — Пока-пока.

* * *

Зик снял бейсболку и вошел в заведение Бесси.

Колокольчик над дверью звякнул, новая официантка бросила на него взгляд и снова занялась полудюжиной посетителей, сидевших на табуретах перед стойкой. У официантки были каштановые волосы, завязанные в аккуратный французский узел, и милое, немного отстраненное, лицо. Голубой передник, завязанный на талии поверх белой блузки и черной юбки, не скрывал безукоризненные изгибы ее тела. Мужчины заигрывали с ней, но она обслуживала их с холодной безразличной улыбкой и не вступала в разговоры.

Двери из кухни распахнулись, и вышла Бесси с четырьмя тарелками с завтраком: три на одной руке и четвертая во второй.

— Доброе утро, Зик! Вы сегодня позднее обычного. Ваше место вас дожидается. Усаживайтесь, я сейчас к вам подойду. — Она обслужила четырех мужчин в рабочей одежде, сидевших у окна.

Перед тем как устроиться на своем обычном месте в конце зала, Зик заглянул на кухню и поздоровался с Оливером, он выглядел измученным, но поспевал с заказами.

— Как я вижу, Бесси нашла себе новую официантку.

— Она прекрасно работает. Приступила вчера вечером. Справляется без труда. Бесси держится за нее.

Зик оставил Оливера работать, а сам прошел на свое место. Ему нравилось сидеть в дальней части зала и наблюдать за происходящим. Таким образом, он видел всех, кто заходил. Голландец нередко здесь останавливался, тогда они вместе пили кофе и беседовали.

Наконец Голландец пришел в церковь, там Зик познакомил его с Марджори Бакстер. Понадобилось несколько месяцев случайных встреч, чтобы Голландец пригласил Марджори поужинать.

— Мы весь вечер говорили о вас, — с ухмылкой сообщил он. — А теперь, когда исчерпали эту скучную тему, мы можем переходить к другим.

Зик был безмерно рад, когда они стали встречаться регулярно.

Новая официантка снова посмотрела в его сторону. Зик улыбнулся и кивнул в знак приветствия. Обычно он легко угадывал возраст человека, но с этой женщиной у него не получалось. Тридцать пять? Она двигалась быстро, видимо, привыкла к такой работе. В ее глазах читалась усталость, но не физическая — она устала от жизни, сломалась. Когда она улыбнулась ему в ответ, ее глаза остались серьезными.

Бесси разнесла тарелки и, схватив кружку с полки, направилась к нему.

— Вы обычно приходите до того, как становится людно. — Она поставила кружку перед ним и налила в нее дымящийся черный кофе, не пролив ни капли.

Зик поблагодарил ее и обхватил теплый фарфор озябшими пальцами:

— Я сегодня ходил дальше обычного.

— Не могу понять, зачем вы вообще ходите пешком, когда у вас есть замечательная машина, могли бы ездить на ней.

Через несколько месяцев после смерти Марианн Мици Мартин крайне удивила Зика, настояв на том, чтобы он забрал ее машину, простоявшую у нее в гараже неизвестно сколько времени.

— Вам нужна машина, а у меня она есть, пылится в гараже. Я хочу, чтобы вы ее забрали. — Она уже приняла решение, поэтому Зику оставалось только с благодарностью принять дар.

Но даже по прошествии нескольких лет Зик чувствовал себя неловко за рулем автомобиля Мици и поэтому пользовался им, только если спешил куда-то или отправлялся слишком далеко, куда неразумно идти пешком. На прошлой неделе он выводил ее из гаража один раз — чтобы прокатить Мици за город. Они поговорили об Абре. Каждое воскресенье девушка играла в церкви, хотя и не скрывала свой протест.

— Ее нервирует присутствие большого количества людей, но она в конце концов привыкнет. На это нужно время.

Абра по-прежнему почти не разговаривала с Зиком. Она стала называть его пастором Зиком, а не преподобным Фриманом, что уже было неким прогрессом. Однажды он сказал ей, что Марианн гордилась бы ей, увидев за пианино во время службы. Она ответила, что Мици говорила ей то же, поэтому она и согласилась, в память о Марианн. Она сказала все это вполне вежливым тоном, но он все-таки почувствовал в ее словах укор. Мици говорила, что Абра все еще видит ситуацию через призму той детской обиды.

— Но что бы там ни было, она научится играть все гимны в сборнике, так что при случае что-нибудь обязательно вспомнится.

Зик печально улыбнулся Бесси:

— Я не хочу чересчур изнашивать машину.

— Или вы стесняетесь ездить на автомобиле, который лучше, чем у большинства прихожан.

В этом была своя правда. Во всяком случае, Чарлз Лидиксон всегда раздражался, видя пастора в этой машине.

Зик кивнул в сторону новой официантки:

— Как вижу, вы нашли себе помощницу.

Бесси тотчас расцвела:

— Ее зовут Сьюзен Уэллс. Она появилась здесь вчера и заявила, что ищет работу. Сказала, что у нее есть опыт такой работы. Посмотрев вчера вечером и сегодня утром, как она обслуживает столики, я убедилась в этом. — Она жестом подозвала девушку: — Сьюзен! Подойди сюда и познакомься с нашим лучшим клиентом. — Сьюзен вытерла руки и вышла из-за стойки. — Зик, позвольте вам представить Сьюзен Уэллс, она только что приехала в Хейвен. Сьюзен, это преподобный Эзикиел Фриман, пастор поместной церкви Хейвена.

При слове преподобный глаза Сьюзен блеснули. Зику доводилось видеть этот взгляд, как бы говорящий: «Ничего себе».

— Преподобный Фриман… — Она сдержанно кивнула.

— Зовите его пастор Зик, — сказала Бесси. — Преподобный — несколько чопорно. Скорее, подходит пожилому человеку. — Она подмигнула Зику.

Зик протянул Сьюзен руку:

— Приятно познакомиться, мисс Уэллс.

Немного помедлив, Сьюзен пожала ее. Короткое, но крепкое пожатие.