Мой босс - палач
Шрифт:
Он обаятельно улыбнулся:
— А вы не тратите время на любезности.
— И все же?
— Можно вас пригласить выпить что-нибудь? Там и поговорим.
Мы прошли в ближайшее кафе, в котором часто обедали во время учебы. Сейчас здесь было пусто, и мы с Шеррингтоном спокойно заняли самое козырное местечко возле окна. Инквизитор был запредельно спокоен и уверен в себе, а мягкая теплая улыбка диссонировала вообще с образом инквизитора всех времен.
— Вы ничего не натворили. — Улыбка стала шире. — Не нервничайте.
Я проигнорировала его пожелание, отказавшись делать заказ. Шеррингтон заказал
— Слышал, вы ищите возможность прекратить ваше взаимодействие с Верноном Рэдом.
— А вам, простите, какое дело? — сложила я руки на столе.
— Могу помочь, — а вот теперь в его взгляде проскользнуло что-то холодное и колючее.
— Простите, я завязала иметь дела с инквизиторами, тем более, делающими вид, что желают мне добра.
— Я не желаю вам добра. — И взгляд такой честный и спокойный, будто он сказал что-то совершенно нормальное.
— Тем более, — начала подниматься я, но он накрыл мою ладонь, и меня будто прострелило мелким электрическим импульсом до самой груди. Я даже моргнула, чтобы прогнать искры перед глазами. Шеррингтон тоже удивился, судя по физиономии. Нахмурил брови, глядя на меня исподлобья:
— Сядьте, пожалуйста. — Дождался, пока я займу свое место, и спокойно продолжил: — Смотрю, Рэд уже успел вас «обаять», раз вы бьетесь во все двери. Он не имел права вас нанимать, а я просто хочу испортить ему жизнь.
— А вы производите впечатление весьма занятого и успешного специалиста, — не сдержалась я. — Не подумала бы, что имеете привычку тратить время на мелкое пакостничество.
— Рэд стоит любых усилий, — хищно усмехнулся он. — Да и мне все равно, что вы обо мне подумаете.
Начал разочаровывать. А я — невольно сравнивать его с Рэдом. И, черт возьми, пока что в пользу последнего. Даже не знала, что такое возможно, но Шеррингтон не нравился больше. Почему то была уверенность, что Рэд не играет со мной в подковерную возню. Он ничего не говорит, но даже молчит честно, чем этот пытается рисовать тут для меня смазливые перспективы! Тьфу, то есть, смазанные!
— Я могу добиться того, чтобы вашу практику у него признали незаконной.
— Пострадает слишком много людей, я уже в этом убедилась. — Смотреть ему в глаза стало просто, хотя взгляд у этого инквизитора если и уступал Рэду, то совсем ненамного.
— Вас правда это интересует? — усмехнулся он.
— Да, меня учили на адвоката, а их учат интересоваться последствиями своих решений. Если меня не хотят услышать по-хорошему, я обращусь в суд.
23
— Имею право. А вот ваши методы сомнительны.
— Восхищен, — криво усмехнулся он. — Но далеко ты так не уйдешь…
— А мне недалеко, — поднялась я. — Пару кварталов пешком.
На этот раз он не держал. Но я и правда недалеко ушла — до следующего кафе, так как небо над Лэйдсдейлом прорвало, и мостовые вмиг стали филиалом реки Дэйл, протекающей через весь город. Ничего не оставалось, как развернуть бурную деятельность прямо тут, всем назло. Но, открыв ноут, я обнаружила, что система департамента инквизиции сообщила мне об обновлении в разделе дела Стивии Грант. Открыв закладку, я выпала из реальности. Слышала, что от меня чего-то хотел официант, вероятно, заказа, но я не могла пошевелиться.
Рэд
— Да как ты мог? — прошептала я вместо «двойной эспрессо».
Дождь лупил в окно, разбиваясь о стекло кровавыми потеками в свете запрещающих сигналов светофора, а я, спотыкаясь взглядом, летела через текст его приговора и дышала все чаще. Рэд не нашел оснований к помилованию. Этот «защитник сирых» салем, которым, теперь была уверена, хотел казаться, решил, что этим делом не покрасоваться на обложках журналов!
Хлопнув по столу, я сгребла вещи и вылетела из кафе. Плевать было на дождь. В такси я рухнула ведром воды, щедро пропитывая сиденье. Про ночную смену в клубе решила не вспоминать — найду другую. Сейчас мне нужна была каждая минута этой ночи, чтобы подготовиться к встрече с инквизитором завтра. Как же хорошо, что у меня был доступ к каждой минуте жизни Стивии чуть ли не с момента расследования!
Домой я влетела мокрая насквозь, но совершенно не обращала на это внимания. Наскоро высушив волосы, лохматым чучелом села за работу…
Салемы — уникальные существа. С древних времен они привлекали внимание обычных людей, как ни старались прятаться. Но стремление помогать людям играло злую шутку раз за разом. Их было легко найти, хотя сами люди тоже пытались прятать своих «берегинь». То, что случилось со Стивией Грант, происходило и раньше. Продающих дар за деньги это, конечно же, не касалось — просто очередная байка. А вот когда салема рожала девочку без мужчины — дар отказывал, лечить она больше не могла. А вот вредить — легко. Легенды о ведьмах тоже не просто так появились на свете. «Отверженные» салемы шли на поводу случившейся потери и нередко приносили вред человечеству. Стивия, к примеру, использовала свое умение усиливать психотропные свойства трав себе на пользу — вводила своих клиентов в транс, обкрадывала нередко не только кошельки, но, если жертвы жили одни, не брезговала обнести и дом.
Проблема была в том, что такие, как она, решали, что им все должны. Мир был несправедлив с самого рождения, ребенок все пустил под откос, и она принималась взимать дань за свои разочарования с мира, явившегося их причиной.
Когда я писал пояснения к своему заключению, предполагал, что создаю очередной повод своей ведьме примчаться ко мне утром. Я был готов, что она снова будет электризовать воздух в моем кабинете и наполнять его легким запахом фиалок — интересно, мыло или гель для душа? Но то, что это существо заявило с порога, ворвавшись ко мне в кабинет, я никак не готов был услышать.
— Я хочу ее защищать, — шлепнула она мне на стол заявление.
— Ты обладаешь каким-то семейным проклятьем постоянно промокать под дождем? — оглядел я ее невероятно будоражащий вид. Зря она сегодня отступила от дресс-кода и надела белую блузку. Даже под пиджаком мокрая ткань открывала взгляду достаточно, чтобы оживить воображение и притупить слух со всеми остальными органами чувств. Если бы она знала, что я год храню ей верность с того самого момента, как позвал, не врывалась бы ко мне в кабинет так самоуверенно. А я был на грани. И это не давало шанса мыслить трезво — завелся с пол-оборота: — А еще — отсутствием инстинкта самосохранения. Решила, что первое и последнее дело того стоит?