Мой бывший муж
Шрифт:
– В смысле? – я выдернула пальцы. – Борис!
– Бой начинается.
– Зубы мне не заговар… – но на ринге девушка показала цифру один и ударил гонг.
– Бокс! – объявил рефери, и я оставила Бориса в покое. Ему бы принять на грудь немного и все бы сам рассказал. Неужели я ставкой выступаю?! Я хмыкнула даже. Если затеяли это, чтобы за меня выбор сделать, то просчитались. Я сама решу, кто будет моим мужчиной. Без этих двух орангутанов.
– Ух… – воскликнула я, когда Макс пропустил удар по уху. Больно.
Зачем?! Зачем причинять друг другу физический вред?! Мы же люди! Почему мужикам легче кулаками махать, нежели через рот проблемы решать?!
– Блин… – выдохнула, когда Вадим не отбил джеб в корпус. Так ему и надо! Я должна радоваться, что ему больно, но у меня сердце сжималось с каждой секундой. Противники были примерно равны и по силе, и по навыкам боя, но иногда пробивали защиту. Я переживала, очень. Только когда первая трехминутка закончилась, немного успокоилась.
– Кать, – Светка обняла меня за локоть, – я знаю, что ты злишься, но, твою ж мать, за меня мужики никогда не сражались на дуэли!
– Да ну тебя! – отмахнулась. Не скажу, что мне совсем уж не льстило такое внимание, но я слишком большая девочка, чтобы не понимать: они сражались в большей степени ради себя. Вадим всегда говорил, что мужикам иногда нужно подраться, выплеснуть злость и агрессию. От этого легче становилось. Животные инстинкты неискоренимы. А у этих еще и открытый гештальт.
– Очень плотно идут, – сухо высказался мужчина, которого называли Ник. – Не, ну молодец, – все же улыбнулся он – до того казалось, что статуя сидит, – когда Вадим ушел от очень энергичной серии ударов. Я тоже выдохнула облегченно. Полонский, конечно, тот еще фрукт и уверена: инициатива сразиться на ринге его, но все же волновалась. Насилие меня не возбуждало и кровь не раззадоривала. Особенно Вадима. Когда привел меня в первый и последний раз на свой бой, я сама чуть его не убила. Сломанный нос, крови столько, словно убили кого-то. Я плакала и орала на него одновременно. Целовала и отталкивала. И любила. Такого дурного, но моего.
Я до крови губы искусала, а идеальный маникюр превратился в жуткую ободранную картину. Не знаю даже как до девятого раунда без успокоительного досидела. Оставалась всего минута, когда Вадим с Максом перешли в какое-то дико агрессивное противостояние, обмениваясь жуткими ударами: не уходят, не закрываются, а бьют и ловят ответные. А зал ревел от восторга.
– С ума сойти… – я вцепилась в Светкину руку. Какой ужас! – Остановите это! – потребовала у Кости.
– Кать, ну как… – он только плечами пожал, хотя тоже видел, что это уже не только бокс, а очень личное и злое. Но не один из бойцов не нарушил правила! Тогда бы рефери развел эту мясорубку!
Соперники иногда перебрасывались фразами – я не слышала, естественно, но видела это. Заметила, как Вадим сошелся с Максом: лбами уперлись и сквозь зубы обменялись, наверняка, чем-то оскорбительным, а потом понеслось…
– Есть! – заорал Костик. Борис поддержал, а Ник скупо, но радостно в ладоши хлопнул. Макс пропустил жесткий апперкот и упал на канвас. Рефери начал отсчет. Нокдаун или нокаут? Мне было плевать, кто выиграет, главное, чтобы это все закончилось! Полонский, мерзавец, с рассеченной бровью стоял. Опять в крови весь и на меня смотрит.
– Идиот… – выругалась тихо. Не выдержав, платок из сумочки достала, вскочила и на ринг бросила.
– Десять! – объявили громко. Все, нокаут. – Поздравляем победителя! – заорал анонсер, рефери захотел поднять руку Вадиму, но тот нагнулся и подцепил мой платок. К лицу прижал… Потом его руку вздернули – зал загудел, разрываясь в овациях. Макс поднялся, головой тряхнул… Сдержанно Вадиму кивнул и протянул руку. Тот ответил не менее сухо. Надеюсь, на этом их вражда закончится. А я…
Костик, Борис и Ник уже забрались на ринг и поздравляли победителя. Я видела, что и к Максу подходили. Костик даже обнялся с ним по-братски. Ну что же, я тоже должна сказать что-то. Ставка же.
– Кать… – ошалела Светка, когда я через канаты перелезла.
– Прекрасная леди тоже решила поздравить победителя? – меня заметил лощенный конферансье.
– Идиот! – и я отвесила Полонскому легкую пощечину. – Я тебе не ставка.
Да, нельзя бить людей, но у меня ситуация критическая. Тем более они уже побитые. Зал замер. К Максу, исподлобья наблюдавшему за этой сценой, я тоже подошла.
– И ты идиот, – и его тоже ударила. Потом ушла под бурное ликование зрителей.
Я не ждала Светку, не отвечала на звонки, молча ехала в такси, раздумывая, когда моя жизнь превратилась в Санта-Барбару? Двое мужчин, с которыми у меня неопределенные отношения. Они так ожесточенно дрались, но сердце болело за одного. И что с ним делать, с сердцем этим?.. А с памятью что?..
Я люблю тебя, Катя. Люблю, понимаешь? Любую любить буду. Даже если рота солдат у тебя была! Если ты станешь толстой, начнешь курить, ругаться матом и начнешь кормить мерзких голубей, а они будут гадить на мою машину!
Вадим все делает с размахом! Женится. Разводится. Уходит. Возвращается. Ненавидит. Любит.
В чем-то он смог меня удивить. Вадим, который покорно принимал факт другого мужчины в моей жизни, моей близости с ним, чувств к Максу, какими бы они ни были – это необычно и странно. Совсем не похоже на самцового эгоиста Полонского.
Тот предал нашу любовь и семью. А этот что? Да, он способен признавать ошибки и делиться личным – страхами, проблемами, сомнениями, – но это не убережет от очередного увлечения, если оно замаячит на горизонте. Людям необходимо верить. Их нужно прощать. А если не можешь забыть? Утро. Муж с запахом другой женщины. Слезы. Развод. Жизнь отдельная от меня. Улыбки, время, внимание, оказанное не мне…
Я тряхнула волосами и вышла из такси. Не могу об этом думать. Понять не могу. Сложно.
Пришла домой, выключила телефон, звонивший и сигналивший сообщениями, в душ отправилась. Смыла яркий макияж, до стерильной чистоты натерла кожу, но душу свою избавить от сомнений и противоречий не смогла.
Вышла, закутанная в теплый белоснежный халат до пят, и устало опустила руки, услышав, что в дверь стучат. Вряд ли курьер практически в полночь приехал. Может, не открывать?
Стук был деликатным – это подкупило. Я все-таки включила видеосвязь. Максим. С налившейся в пол лица гематомой. Фух. Не Вадим. Это хорошо. С ним труднее. Его мои бастион точно не выдержат.
– Катя, можем поговорить? – Макс посмотрел прямо в камеру.
Я вздохнула и открыла. В нем ощущалась готовность к откровенности и отчаяние…