Мой Лерой
Шрифт:
– Феникс, я …
Он воспользовался моей затянувшейся паузой и указал на плато:
– Наша очередь. Сосредоточимся же на работе.
Зажав губы, мне оставалось только кивнуть.
Мы работали попарно, давая друг другу время на отдых. Энергии инь и янь, объединяясь, всегда давали больше мощности, в разы усиливая единичный луч телекинеза.
Феникс и я поровнялись, закрыв глаза. Я видела, как моя энергия смешивается с энергией напарника, давая сильное свечение. По команде выставляя руки вперед, мы двигали ею камни, каждый час углубляя шахту примерно на метр. Подобную работу можно было назвать
– Я думаю, нам такой глубины хватит, – заключила Мэри, завершая измерения.
– Получается, с шахтой мы закончили? Теперь приступим к настоящему делу, – потирая руки воодушевился Алекс.
Не думаю, что он был фанатом предков, но монотонное копание ему явно наскучило, и этот быстрый, даже неуемный, парень теперь был снова полон сил от смены обстановки.
Мы размели песок вокруг штыря, нащупав его основу. Покрытие между «несущими» превратилось в камень, оставляя все меньше надежды найти хоть что-нибудь, кроме потемневшей стали. Почва разбиралась проще, тут было меньше тяжелых скал, лишь прессованный песок и единичные булыжники. Бассейнообразный массив вокруг Гардокки когда-то был невероятно высокой горной грядой. Климат планеты экстремально менялся, принося с собой в эту местность тонны песка и камня. Материковые плато обрушались друг на друга, порождая страшные землетрясения, гигантские цунами и все новые горы. Так говорили прародители, наблюдавшие эти страшные перемены с Луны. Ни у кого из нас не было ни единой надежды найти хоть что-то уцелевшее от цивилизации предков, пока я не разрыла этот штырь.
Сигнализатор бурь запищал, и мы дружно посмотрели на горизонт. Ветряки окрасились красным, встречая мощный шторм.
– По машинам и в шахту, – скомандовал Алекс.
Мы заторопились в свои сверхлегкие авто, и через минуту заняли парковочные места в укрытии. Мощный гул нарастал, и снаружи становилось всё темнее. Внезапно на долину обрушился дождь из щебня и пыли. Мне на мгновение показалось, что десятиметровый великан вышел на плато и взялся разбирать горы над шахтой. В яростном порыве он швырял все, что попадалось ему под руки, пока не заприметил другую, более интересную, цель, где-то там, на горизонте пустоши. Песчаный гигант начал отдаляться, но за ним пришли смерчи – прихвостни.
– Выходи за мной, – прошептала я Фениксу!
Меня вдруг посетила идея, успешное исполнение которой могло сыграть нам великолепную службу.
– Что? – послышался его смущенный голос.
– Доверься мне, пойдем скорее, пока они не улизнули.
Он осторожно открыл дверь машины и нерешительно ступил на землю.
– Идем за мной, – подталкивала я испуганного парня.
Мы подошли к краю шахты.
– Приготовься аккумулировать силу, – предупредила я его.
– Что ты задумала? – все еще не понимал он.
– Дадим смерчу импульс и опустим вниз, словно гигантский пылесос.
Я видела, как зрачки его васильковых глаз расширились, но он послушно принял стойку и сконцентрировал свою силу. Поток энергии устремился к торнадо, притянув смертельную воронку к раскопкам. Словно огромная незримая рука, наша
– Ленна, ты нарушаешь законы! – закричала Мэри, выбегая из машины.
– Мы бы так рыли вечность… – тяжело дыша, чуть слышно ответила я.
– Но если они узнают, что ты применила? – не успокаивалась побледневшая девушка.
– Но если им никто не расскажет? – перевела я на нее усталый взгляд.
Она запнулась о собственные мысли, переживая возможно первый обман в своей жизни.
– Но если они приедут на раскопки?
– Если они приедут сегодня, то увидят раскопки! А если завтра, то из-за бури уже ничего не увидят! Не так ли? – вмешался Феникс.
Я засмеялась, отпуская напряжение. Вскоре мой смех был подхвачен всей группой.
Выйдя из шахты, мы посмотрели на дно оставленной в земле воронки. Это было довольно глубокое образование, которое мы бы силой мысли смогли разрыть только спустя неделю, ежедневно сражаясь с новыми завалами. Перед нами оголились тонкие прутья несущей конструкции купола, судя по всему декоративного и некогда довольно красивого дополнения к постройке.
– Тут пока пусто, – печально произнес Феникс, – придется рыть из шахты, чтоб сохранить ходы незанесенными.
– Согласна, – подытожила я.
– Как считаете, ребята? – обратился усталый Феникс к Алексу и Мэри.
– С такими темпами, возможно, нам всем сегодня лучше отдохнуть, чтоб не навлечь подозрения. Здесь все равно уже сделана неделя работы, не меньше, – указывая рукой на воронку, предложил Алекс.
Впрочем, с ним было трудно не согласиться.
– Подкинешь до дома? – наклонился к окну Феникс, как только я завела мотор.
– Я думала, ты живешь рядом с ребятами? – стараясь не показаться дважды бестактной, аккуратно спросила я.
– Мне надо к моему другу, он живет по соседству с тобой.
– Тогда запрыгивай.
Я постаралась быть как можно приветливее, открывая ему автомобильную дверь. Не питая к Фениксу влюбленного трепета и неконтролируемых волнений, я трезво понимала, что он мне симпатичен и вполне даже приятен.
«Почему тогда собственно нет? Не так уж много людей вокруг, чтоб ждать настоящей любви! Да и что, если ее не наступит вовсе?!»
Проехав первые скалы-дома, Феникс вдруг произнес:
– Этот Эндрю полный дурак.
Я бросила в него недовольный взгляд.
– Скажи еще, – продолжал он, – что чувства остались.
– Зачем вообще говорить об этом, – оборвала я.
– Затем, что мне нужно знать наверняка, – он положил свою ладонь на мои пыльные брюки, – осталось ли что-то.
Признаться, этого я боялась больше всего, что Феникс спешно перейдет от слов к делу.
– Я не знаю, мне нужно время отойти, забыть. Все произошло так недавно.
– Значит, ты еще не остыла.
На самом деле это не было тоской по Эндрю, или невозможностью полюбить Феникса. Скорее это касалось только меня, моего сердца и его способности открываться людям без принуждения и спешки.