Мой Лерой
Шрифт:
«Что Франциско там делает, за пределами парника?»
Я тихо открыла дверь и вышла на небольшой отступ, нависающий над обрывом. Внизу шумела горная река, переливаясь от круглосуточного парникового освещения. Справа кто-то пристроил дощечатую дорогу, которая практически вися над обрывом, вскоре расширилась и перешла в квадратную платформу. На ней возвышался деревянный дом уютной треугольной формы, в окне которого горел приятный желтый свет. Мы никогда не строили такие сооружения, хоть прекрасно знали архитектуру прошлого.
Проверяя шагами прочность конструкции, я подошла к строению и постучала в дверь. Мне открыл испуганный Франциско.
– Франциско, это что?
– Это мой новый дом, – признался он, – проходи!
Я зашла в небольшое двухъярусное помещение. С самой двери хорошо различалась довольно широкая для такого дома лестница. Она вела наверх, где Франциско оборудовал себе спальное место. На первом этаже у окна стоял мягкий диван с круглым столиком, а под лестницей камнем выложен камин, напротив которого расположились уютные кресла. Справа узкой деревянной стойкой разделялась тесная кухня.
– Здесь так мило, – не удержалась я от комплимента.
– Я больше не могу жить в пещере, – не выдержал Франциско, – то есть ты строишь их великолепно, это почти замок! Но камень не мой материал для жизни, он холодит меня и пугает. Здесь никогда не бывало бурь, да и благодаря стеклянному покрытию и силовому полю в ущелье нет жары и холода. Я захотел жить здесь!
– Но дикие животные?
– Они нечасто приходят к парнику, и этот дом вполне способен защитить от них.
Я машинально заглянула в камин в надежде увидеть настоящий огонь, но там снова была энергетическая горелка, закрытая оранжевым стеклом.
– Франциско, что, если в один день буря все-таки пробьет защиту и спустится в ущелье?
– Тогда, дорогая, я вам уже живым не понадоблюсь!
– Не говори так, – возмутилась я.
Но он был прав, если ущелье погибнет, то погибнем и мы.
– Присядь сюда, – торопливо указал он на одно из кресел, – оно специально для гостей. – Что привело тебя так поздно? Что-то случилось?
– Ты прав, я не просто в гости, – найдя кресло невероятно удобным, начала я, – у меня для тебя что-то есть.
– Что это? – присмотрелся он к образцу, который я тут же достала из сумки.
– Я не знаю, пришла спросить.
– Ты хочешь пройти в лабораторию?
– Да, я, откровенно говоря, пришла так поздно в надежде попасть туда. Но твой дом, – осмотрелась я еще раз, – это настоящее чудо!
– Да, – закивал мой друг, – это весьма волнительно начинать жить где-то еще, вне пещер. Что ж, пойдем, посмотрим, что ты там принесла!
К парнику прилегала небольшая лаборатория. Франциско имел практически все реактивы в своем идентификационном шкафу, поэтому мы скрестили пальцы на успех. Вещество поместилось в миниатюрный противень и запустилось в автономно открывающийся сектор. Громоздкий шкаф тихо загудел и высветил на табло химическую формулу.
– Ленна, – припав к светящемуся окошку, окликнул меня Франциско, – это же пластик!
– Значит мифы о том, что земля буквально задохнулась этим веществом, правда?! – задумчиво пробурчала я.
– Видимо да, но меня беспокоит другое…
Я удивленно посмотрела на него.
– Пластик не может разлагаться пять тысяч лет, Ленна! Даже если попал в океан, где время распада увеличивается вдвое, и даже если смешался с другими соединениями.
– Что ты хочешь этим сказать, Франциско?
– Ленна, либо кто-то на планете минимум еще четыре тысячи лет производил пластик, в чем я очень сомневаюсь, либо прародители не жили на Луне пять тысяч лет…
Мы замолчали надолго, застыв в разных концах тесной комнаты.
– Что мы будем делать? – прервала я тишину.
Франциско глубоко вздохнул и нажал кнопку «удалить образец».
– Я думаю, нам лучше пока что молчать, – тихо произнес он.
– Но, какова же правда? – озадачилась я.
– Ты, действительно считаешь, что, показав образец старейшинам, они тебе ее тут же расскажут?
Тяжело вздохнув, я посмотрела под ноги.
– То место, где ты взяла этот образец?
– Занесло песком…
Франциско одобрительно кивнул.
– Что мне делать, Франциско?
Он почесал затылок и, пройдясь передо мной еще пару раз, заявил:
– Прекрати раскопки, скажи, что ничего не нашла.
– Так я и так ничего не нашла, кроме этого пласта.
– На какой он глубине?
– Четыре метра.
– Где-то пятьсот лет, не больше, – тяжело вздохнул он. – Забудь о месте, возвращайся к жизни. Уже через месяц бури сделают свое дело и шахту занесет!
Я промолчала. Мне было тяжело принять навалившуюся на плечи столь революционную информацию.
– Я обещаю, что прислушаюсь к тебе. В любом случае меня сегодня здесь не было.
– Да, Ленна, и мне очень жаль, что ты совершенно ничего там не нашла, – печально подытожил Франциско.
– Спасибо, друг и сладких снов в твоем новом доме.
Я вышла из парника и вскарабкалась по крутым ступеням наверх. Моя машина была в укрытии близ парника. Я завела мотор и направилась к дому. В ушах далекими голосами зазвенели воспоминания.
«– Мама! Как погиб папа?
– Он рыл шахту в пустоши и не успел укрыться от бури, – терпеливо объясняла она уже в сотый раз.
– Зачем он рыл ее? – прижимая куклу, так часто расспрашивала я ее в детстве.
– Он хотел путешествовать.
– Куда?
– На восток, туда, откуда ветер приносит свидетельства жизни других городов».
Как знать, возможно, отец нашел там нечто такое, на что у старейшин не оказалось вразумительного ответа. Но почему они позволили мне рыть? Быть может, знали, что именно в эту точку мне никак не попасть, пока я буду рыть телекинезом.