Мой личный ад
Шрифт:
Сильные мужские руки приподняли ее с пола, усадили на что-то мягкое.
— Я рассказал все Наташе, она готовит противоядие. Время есть. Должна успеть. Все будет хорошо, Оль, — успокаивал ее Эрик, поглаживая по волосам.
Она не отвечала, не было сил, лишь крепче сжала Гришину руку, целуя его прохладные пальцы.
Ольга потеряла счет времени. Ее никто больше не гнал, не тревожил. В какой-то момент усталость взяла свое, и она отключилась, сидя, не отпуская Гришу ни на секунду. И снова заботливые руки уложили ее на узкую кушетку, укрыли одеялом. Сквозь пелену некрепкого сна Оля слышала голоса.
— Есть у него шансы, Наташ?
— Есть надежда, Эрлаз.
— Давно меня так никто не называл.
— Тебе же не нравилось.
— Я даже не помню уже почему.
— Значит, это не важно.
— А у них есть шанс?
— Есть надежда. И, кажется, море неуправляемой любви. Если Гришка выживет, Оля уйдет к Волкам.
— Знаю, она говорила.
— Ты отпустишь?
— Попробуй ее удержи… Странная штука жизнь. Моя ученица уходит к Волкам. Мой племянник едва не убил ее возлюбленного. Ну, а женщина, которую я сам любил, спит с моим племянником. Отличный сериал бы вышел.
— Прекрати. Не место и не время, — оборвала его Наталья.
Больше Ольга ничего не слышала. В любой другой момент она бы зацепилась за слова Эрика, но сейчас ей было все равно. Очнувшись от забытья, она снова и снова смотрела на Гришу. Сложив руки в молитве, девушка шептала слова, посылая их по незримым путям к высшим силам.
— Оль, поешь что-нибудь, — услышала она голос Натальи, которая в очередной раз зашла проведать Гришу и его молчаливую сиделку.
На столике возле кушетки стояли тарелки с едой и вода. Ольга немного смочила губы, игнорируя пищу.
— Мне не улыбается еще и тебя выхаживать, — начала злиться Старшая.
Но ее слова снова не достигли цели. Оля сцепила руки в замок, уронив на них голову. Наташа только беспомощно выдохнула.
— Здесь есть небольшая часовня. Правда, католическая. Эрик — католик. Но если хочешь, я провожу.
— Какая разница? Если есть кто-то, кто может ему помочь, он услышит меня и отсюда, — хрипло проговорила Оля.
— Как знаешь, — только и ответила Наталья.
Она проверила показатели на приборах и уже собиралась уходить, но задержалась в дверях.
— Ты только не казни себя. Мы все на него давили, но все же это было его решение.
Ольга зажмурилась, потому что слезы снова побежали из глаз.
— Все будет хорошо. Главное, чтобы он проснулся, — проговорила Старшая, тоже утирая глаза.
«Главное, чтобы проснулся. Чтобы проснулся. Господи, пусть он проснется», — повторяла Оля то вслух, то про себя, снова погружаясь в транс, где ее рвало на части горе пополам с надеждой.
Оля очнулась, чувствуя что-то неправильное. Она помнила, что засыпала, держа Гришу за руку, но сейчас ее ладонь не находила его прохладных пальцев. Князева едва ли успела подумать о самом ужасном, как почувствовала прикосновение к своим волосам. Оля замерла, неспособная дышать.
«Древних ратей воин отсталый,
К этой жизни тая вражду,
Сумасшедших сводов Вальхаллы,
Славных битв и пиров я жду.
Вижу череп с брагой хмельною,
Бычьи розовые хребты,
И валькирией надо мною,
Ольга, Ольга, кружишь ты», — слушала Ольга неровный хриплый голос, который пел ей.
Она подняла голову, и Гришина рука бессильно упала обратно на матрас.
— Привет, моя Светлая Дева Валькирия, — губы Гриши скривились в подобии улыбки, которая больше была похожа на гримасу.
— Привет, — всхлипнула Оля, прежде чем разреветься в голос.
Часть 2
Значит, ты моя, эрэа,
Ты сама сказала это.
Всем нам жизни срок отпущен
От Рассвета до Рассвета.
Для меня желанье дамы
И возвышенно, и свято.
Мы с тобою отныне вместе
От Заката до Заката.
Канцлер Ги — Романс Марселя Валме
— Князева, ты обалдела что ли? Ну-ка слезь с кровати живо! — рявкнула Наталья, едва увидела Ольгу, которая, забравшись на больничную койку с ногами, расцеловывала Гришино лицо, все еще всхлипывая.
— Да ладно тебе, Наташк, — подал голос Птицын, выглядывая из-за плеча подруги. — Определенно я от этого не помру. Скорее, наоборот.
Он поймал Олины губы, чтобы сцеловать с них соленые слезинки счастья. Наталья стояла истуканом в дверях, с минуту наблюдая за ними, осознавая, что Гриша пришел в себя, и значит, кризис миновал. Не сразу, но она вспомнила, что он не просто ее друг, но и пациент, прошла к приборам, проверила показатели. По уму, ей нужно было отодрать Ольгу от Гриши, чтобы провести осмотр, взять анализ крови, но она решила, что это вполне может подождать.
— Я вернусь через полчаса. Оль, постарайся не трахнуть его. А ты… — Наташа пронзительно взглянула на Гришку, который посмеивался над шуткой о сексе, — еще раз меня так перепугаешь, Птицын, я тебя самолично на тот свет отправлю. Быстро и гуманно, без лишних мучений. Ясно?
— Ясно, Старшая, — хохотнул он, чуть морщась от лишних движений.
Ольга ни на минуту не оставляла Гришу, которому с каждым днем становилось лучше. Она буквально поселилась в палате. Наташа позаботилась о смене одежды для нее, хотя время от времени все же ворчала, когда заставала парочку вдвоем на кровати далеко не за душевными разговорами.
Гришка достаточно быстро шел на поправку. Яд удалось нейтрализовать, но организм был ослаблен борьбой и отсутствием должного питания.
Гриша ел без аппетита, явно не вдохновленный диетой, которая была ему прописана. Он постоянно ныл, что заколебался валяться в кровати, жаловался на мышцы, которые требовали привычной нагрузки, мечтая хотя бы о пробежке или стейке средней прожарки. Ольга только глаза закатывала, Наталья тихо ругалась себе под нос, а Эрик злорадствовал, но иногда позволял себе и от души сочувствовать.