Мой личный ад
Шрифт:
На ватных ногах Ольга встала, подошла к нему, нерешительно подняла руки, чтобы обнять сзади за талию. Но едва она прижалась к его широкой спине, Артур отстранился.
— Я знаю, тебе было хорошо со мной. Но вот беда — недостаточно. Ты бредила Севером. Твои тренировки, все эти книги, намеки… — перечислял он. — Видит бог, я пытался оградить тебя, Оль, но ты на редкость упертая сука.
Князева отошла от него, словно ошпаренная ядом тона и слов.
— Тебе было похер, что я против, — продолжал Артур, все больше
Ольга только покивала. Она действительно не выносила категоричных отказов, всегда поступала наперекор.
— Знаешь, я думал, что обделаюсь от страха, когда ты впервые вышла на спарринг. Нет, я понимал, что тебе подобрали слабака, но… Видеть оружие, направленное против тебя — это слишком… слишком для меня.
Девушка вздрогнула, понимая, к чему он ведет.
— Поэтому ты… — проговорила она несмело, — когда мы с Беном бились…
— Он один из лучших. Не выношу этого мудака, но мечом он вытворяет что-то невообразимое. И ты… девчонка, черт подери. Маленькая, слабая…
Не взирая на взвинченные нервы и горечь, которая сжигала ее изнутри, Ольга не смогла снести такого. Она была готова каяться во многом, потому что действительно часто поступала с Артуром мерзко. Но слушать от него речи о слабости и уязвимости было невыносимо.
— Бен сам тренировал меня. Если бы ты хоть раз позанимался со мной, то знал бы, что я, может, и не лучше тебя и его, но вполне в состоянии держать удар даже от умелого воина, — выплевывала она слова, задрав нос.
Артур наконец повернулся к ней. Его верхняя губа дрожала от едва сдерживаемой ярости.
— Он — что? — переспросил Савицкий.
— Что слышал.
— Повтори! — рявкнул Артур.
— Мы не только трахались. Он тренировал меня. Он заточил меня, как клинок, который я направила против него. Он сам прекрасно исполнил твой план. Он принял меня, Артур, понял меня. А ты так и не смог.
Савицкий размахнулся и изо всей силы запустил пустой стакан в стену. Ольга даже глазом не повела. Но, видимо, эта вспышка погасила его гнев, и Артур снова выглядел спокойным, почти равнодушным. А Оля напротив — завелась.
— Думаешь, я просто так приму то, что ты сделал? Мне плевать, что тобой двигало, Артур. Страх, ревность, злость — плевать. Без разницы. Ты отымел меня на потеху публике, чтобы показать, какой ты крутой, чтобы показать, какая я жалкая и слабая. И знаешь, тебе удалось. Я поняла, мне не место в Ястребах, только не в клане, где ты Командир. Я приму посвящение и стану Волком.
Ольга ждала, что он рассвирепеет, снова что-нибудь кинет, разобьет, пнет, может, даже ударит ее, но с лица Артура словно водой смыло все эмоции, оставив все ту же убийственную нежность.
— Мне плевать, —
— Но…
— Ты — моя, а на остальное — плевать, — закончил Савицкий, не дав ей вставить слово.
Оля медленно покачала головой, отрицая его утверждение.
— Нет, Артур. Я не твоя. Больше — нет.
— Ошибаешься, — процедил он сквозь зубы.
И Оля поняла, что действительно ошиблась. Артур мог принять многое, но не категорический отказ принадлежать ему. Это было видно по налитым кровью глазам, упрямо сжатым губам и напряженным скулам.
— Ты моя, Оль. Мы принадлежим друг другу. Неужели тебе это неясно? Ты нужна мне не меньше, чем я тебе. Где Бен, когда он так необходим тебе сейчас? Что он вчера наплел? Наобещал с три короба и свалил?
— Да, — выкрикнула она, ненавидя правду, которой так умело козырял Артур.
— И ты приехала ко мне.
— Да.
— Потому что я — твоя опора, детка. Я был с тобой, когда тебе было так одиноко. Я вернул тебя к жизни. Со мной ты снова стала собой. Да? Ну попробуй, возрази мне!
— Не могу, — задыхалась Оля, понимая, что он тысячу раз прав.
— И я не могу… Не могу без тебя.
Артур взял ее лицо в ладони, заглянул ей в глаза, в очередной раз обжигая нежностью и… любовью.
— Я лучше с тобой, Оль. Ты всего меня перекроила и даже не заметила. Я люблю ездить с тобой на Север. Люблю танцевать с тобой. Люблю то чувство, когда готов взорваться, а ты одним прикосновением успокаиваешь мою ярость. Люблю заниматься с тобой сексом. Люблю, когда все видят, что ты моя. Я люблю тебя, Оль.
— Артур, — простонала она, зажмуриваясь, не в силах принять лавину его чувств.
— Посмотри на меня, не смей закрывать глаза.
Она послушно взглянула на него. Залепетала, словно умоляя:
— Но я не люблю тебя. Я люблю…
— Бена? Гришу? Люби хоть черта — мне все равно. Это даже хорошо.
— Что? — она терялась от его слов, совершенно запуталась.
— Если бы ты меня любила, то вряд ли терпела бы всех моих шлюх, все мои заскоки и заморочки. Я не тот парень, которого любят. Но я нужен тебе. Ты пришла ко мне сегодня и не чтобы расстаться, а потому что здесь твое место — со мной.
Ольга молчала. Артур знал ее слишком хорошо. Он чувствовал ее страхи, понимал, что одной ей быть невыносимо. И во многом он был прав, но лишь в одном ошибался. Ее место было где угодно, но не с ним. Не теперь. Однако Князева тоже достаточно хорошо изучила своего бойфренда за эти годы, чтобы понять: он не примет отказ. Артур Савицкий не тот человек, чтобы так просто согласиться с истиной, которую не желает принимать. Он скорее заставит солнце светить круглые сутки, если ему будет неугоден закат.