Мой личный ад

Пожидаева Ольга

Огромный дом был освещен и ждал гостей. Лет пять назад Бенедикт бы описался от счастья быть частью элиты, приглашенной на этот прием. Но сейчас у него тревожно сжималось сердце и противно сосало под ложечкой. Лишь мысль, что он увидит Хелл, немного грела. Но и встреча не стала лекарством.

Хельга была прекрасна в алом платье в пол с глубоким декольте, убранными назад волосами и выразительным макияжем. Но она едва задержала на нем свой взгляд: опустила глаза, словно он был обычным гостем, а не тем, кто сейчас держит за хвост ее судьбу.

Бен

держался в стороне от разговоров и выпивки. Его тошнило от расслабленного вида Стейны, деловитого Тора, как всегда развязного, нагловатого Кена. Он не испытывал пиетета перед Эриком, которого всегда уважал. Да и остальные Старшие не внушали ни капли почтения. И если раньше он ловил себя на мысли, что Хелл тащит его в ад, то сейчас, кажется, она достигла цели.

Его никто не спрашивал об окончательном решении. Видимо, присутствие на приеме говорило само за себя. И когда Эрик объявил начало церемонии, сердце Бена пропустило удар. Он вышел вслед за Кеннетом в центр зала, едва ли слыша речь, которую декламировал Старший торжественным тоном.

— … Единство… доблесть… отвага… честь… вместе непобедимы… Клянетесь?

— Клянемся, — ответили хором Бенедикт и Кеннет.

— Артур Кеннет Савицкий, ты принимаешь командование?

— Принимаю, — громко и четко, раскатывая в рычании сонорную р.

— Григорий Бенедикт Птицын, ты принимаешь командование?

— Принимаю, — едва слышно.

Словно в бреду Бен протянул руку Кену. Они сомкнули ладони в крепком рукопожатии, едва ли не ломая друг другу пальцы. Их взгляды схлестнулись, словно два меча, но тут же разошлись, ведь они теперь были по одну сторону.

Зал взорвался аплодисментами. Их обнимали и поздравляли. Впервые на памяти Бена Питер и Москва были едины в радости. Каждый Старший подошел к Бену выразить почтение и благодарность, пожелать удачи. И от этого становилось еще хуже.

Но больше, чем тонна почтения, Бена тяготило то, что в зале не было Хелл. Она куда-то пропала перед самой церемонией и не появлялась уже достаточно давно. И от этого становилось тревожно на душе.

— Хей, Бен, — как из-под земли вырос Кеннет с бокалом вина в руке, — выпьем, брат?

Бенедикт недоверчиво нахмурился, но все же принял его предложение.

— Не будь букой, Бенедикт. Сегодня праздник, и у нас перемирие. К черту вражду. Убьем друг друга попозже. Бордо, твое любимое, — балаболил Кен.

— За мир, — поднял Бен бокал.

— За мир, — Кеннет стукнул стеклом о стекло.

Они опрокинули вино до дна, привлекая всеобщее внимание, вызывая новую волну аплодисментов, поздравлений и бесконечных похлопываний по плечу. Бена едва не вывернуло от всего этого лицемерия. Или своего лицемерия. Он хотел лишь видеть Хелл, которая так и не появлялась.

Через час, чувствуя себя выкупанным в бочке с дерьмом, Бен вышел в туалет, чтобы умыться. Вернувшись, он увидел не то, что хотел бы. Хелл стояла у выхода на балкон рядом с Кеном. Он что-то говорил ей, и Валькирия улыбалась, кивая. Кеннет был изрядно

пьян, что подтверждала его бурная жестикуляция. Но он точно не был зол, что значило — Хелл еще не сказала. И Бен намеревался исправить это прямо сейчас.

Он уверенно пошел через зал в сторону сладкой парочки, но не успел. Кен чмокнул Хельгу в губы и бодро пошагал в сторону выхода, а девушка тут же выскользнула на большой балкон.

«Ах, вот где ты прячешься, детка», — улыбнулся сам себе Бен.

Он вышел вслед за ней, наблюдая, как Кеннет лихо газует на своем Порше, выезжая за ворота усадьбы.

— Ты не сказала ему? — проговорил Бен у нее за спиной.

— Не сказала, — эхом подтвердила Хелл, а повернувшись к нему лицом, ехидно улыбнулась. — Поздравляю тебя, Командир.

— Или к черту, Хелл, — взорвался наконец Бенедикт. — Мне это командование в хер не уперлось. Когда ты скажешь Кену, что станешь Волком?

— Не знаю. Завтра, может быть?

— Скажем вместе.

— Зачем? — она приподняла бровь. — Хочешь еще разок поглазеть, как он психанет и будет трахать меня, чтобы унять нервы?

— Ч-что? — Бен аж заикаться начал.

— Что слышал. Я предпочитаю успокаивать его без свидетелей. Иногда публичность заводит, но не в таких случаях…

Бен сглотнул.

— Хелл… Что ты несешь? — еле выдавил он из себя слова.

Хельга не спешила отвечать. Она стояла, расправив плечи, задрав голову, смело глядя ему в глаза. Настоящая Валькирия. Лишь пустой взгляд выдавал ее, отражая такую же оцепенелую душу. Бен сжал кулаки, чтобы не затрястись от накатывающей на него дрожи. Его начало подташнивать от очередной дозы предчувствия чего-то нехорошего. Он цеплялся за соломинки обещаний, которые дала ему Хелл.

— Мы же договорились. Я принимаю командование, и ты становишься Волком, московской. Ты должна уйти от него, Хель, — почти скулил Бен. — Ты должна переехать в Москву.

Ответом ему был зловещий смех. Именно тот, что раскатился над полем, когда они скрестили мечи. Когда она была на волосок от победы.

— Я не отказываюсь от своих слов, — весело проговорила Хельга. — Я приму посвящение. Я стану Волком, стану твоим воином, Бенедикт. С удовольствием, мой Командир.

Хелл чуть склонила голову в почтении, но радости этим Бену не доставила. Напротив, он почувствовал, как все его внутренности завибрировали от нервного перенапряжения, руки вспотели, а ноги стали ватными.

Но Валькирии было мало этого. Она продолжала говорить, добивая его:

— Я твоя в бою, Бен, твоя на Севере. Но у меня есть еще и реальная жизнь: есть работа и дом, есть бойфренд. Он придурок, но зато мой. Я не собираюсь переезжать в Москву, чтобы быть всегда у тебя под рукой. Мне это нафиг не надо. Развлекать твой член по первому требованию я не обещала.

— Хочешь сказать, что останешься с ним? — прохрипел Бен, выталкивая слова сквозь ком, вставший у него в горле.

— Тебя что-то не устраивает? Вроде раньше не жаловался.