Мой милый жандарм
Шрифт:
– Бутыль разбилась?
– уточнил председатель.
– Вдребезги, едва початая была, - чуть было не пустил слезу питейщик.
– Двойной очистки, двести рублей за партию плачено.
– Ну а дальше?
– А что дальше... Я скрутил ее и телефонировал на участок. Сдал на руки прибывшему наряду и дальнейшая ее судьба мне не известна...
– помолчав минуту, он развел руками: - Более ничего по делу сказать не имею.
Публика притихла в томительном волнении - судьба обвиняемой повисла на волоске.
Хватит!
– рассердившись, одернул я себя. Что-то ты, друг любезный, чересчур неровно дышишь к ней. Так и голову недолго потерять. Больше никаких Аннушек. Как была девицей, пусть ею и остается.
– Начинайте допрос, Анна Васильевна, - мягко предложил председатель.
Свидетель вздрогнул от неожиданности. Чудесного исцеления некогда немой бродяжки он не ожидал.
– Не объела?
– резко спросила девица.
– Ась?
– вылупился питейщик.
– Я спрашиваю: заведение не разорилось, меня подкармливая?
В публике послышались сдавленные смешки.
– Илья Тимофеевич, я решительно протестую!
– оскорблено вскричал товарищ прокурора.
– Подсудимая, задавайте вопросы по существу!
– со всей строгостью приструнил ее председатель, но в глазах его прыгали веселые бесенята.
– Виновата, ваша честь, - искренне покаялась девица, но я опять ей не поверил.
И лишь позже я догадался: она специально выводит из равновесия питейщика, не давая ему сосредоточиться.
– Господин надзиратель был трезв?
– с невозмутимым видом продолжила она допрос.
– Как стеклышко, - с некоторой заминкой ответил свидетель и торопливо добавил: - Фрол Семенович на службе не потребляют-с.
Я машинально отметил какое-то беспокойство при ответах. Интересно, какую ловушку она на этот раз уготовила? В том, что она есть, я не сомневался: этот хищный взгляд, с каким дикая кошка смотрит на свою жертву, мне уже был знаком.
– Бутыль разбилась?
– Я уже говорил, - снисходительно заявил свидетель.
– Да и в рапорте сей факт отражен дословно.
– Откуда вам это известно?
– моментально среагировала девица.
Питейщик, смутившись, бросил беспомощный взгляд на обвинителя.
– Свидетель Пфейфер знакомился с актами дознания, - торопливо вставил товарищ прокурора.
– Исключительно в интересах дела.
– Ладно, пусть будет так, - не стала спорить обвиняемая.
– Так бутыль разбилась?
– Сколько можно...
– возмущено начал свидетель, но был безжалостно оборван.
– Отвечайте: да или нет?!
– Разбилась.
– Потерпевший лишился чувств?
– Лежал без сознания, - кивком подтвердил питейщик.
– Кто ему оказывал первую
– Я оказывал, - раздался высокомерный голос от двери.
– И диагностировал ушиб твердых тканей черепа.
Я повернул голову на реплику вместе с публикой. Матвей Фомич, полицейский врач собственной персоной. Сегодня его очередь дежурить в судебной палате. И если мне не изменяет память, близкий товарищ Фрол Семеновича. Вернее, собутыльник.
– А вы кто будете?
– полюбопытствовала девица.
– Судебный эксперт по медицинской части, - покровительственно усмехнулся Матвей Фомич.
– А-а...
– протянула девица и без особого интереса спросила: - Значит, ушиб твердых тканей? А мягкие не были задеты?
– Да будет вам известно, что череп лишен мягких тканей... Такова уж биология хомо сапиенс, - высокомерно хмыкнув, эксперт весело оглянулся на публику.
Кое-кто поддержал его смешком, но основная зрительская масса выжидательно взирала на девицу. Она не замедлила себя ждать и, повернувшись к секретарю, попросила:
– Зафиксируйте в протоколе: судебный эксперт диагностировал в черепе потерпевшего полное отсутствие мягких тканей, сиречь мозгов.
Публика грохнула от смеха.
– Илья Тимофеевич!
– вновь завопил товарищ прокурора.
– Молчу-молчу...
– покаянно сложив ладони, нахальная девица с показным безразличием спросила у эксперта: - Господин надзиратель был трезв?
Взглянув на нее с ненавистью, врач процедил сквозь зубы:
– Абсолютно.
– И запаха не было?
– Ни малейшего...
– выдержав театральную паузу, эксперт насмешливо добавил: - За исключением того, что шел от мундира околоточного надзирателя.
Публика разочарованно выдохнула. Теперь каждому стало ясно, в какую западню пыталась заманить свидетеля хитромудрая девица. Но полицейский-то врач каков молодец, мигом ее раскусил!
– читалось во взглядах завсегдатаев судебных процессов.
Однако сама девица отнюдь не выглядела обескураженной. И все-таки, что она задумала? Она несомненно пытается запутать питейщика. В чем здесь подвох? Любопытство терзало меня все сильнее и сильнее.
– Очень хорошо, - удовлетворенно кивнула девица и вновь повернулась к питейщику: - Бутыль разбилась?
– Да!
– рявкнул тот вне себя от ярости .
– Со "Смирновской особой"?
– Да!
– Двойной очистки?
– Да!
– Дорогое вино?
– Тебе ввек такого не испробовать, бродяжка!
– с откровенной злобой прошипел питейщик.
– Свидетель, извольте соблюдать приличия в суде!
– нахмурил брови председатель.
– Ничего, ваша честь, я стерплю, - махнула рукой девица, и вкрадчиво осведомилась: - Вы, уважаемый, часом, вино не разбавляете?