Мой препод Укротитель
Шрифт:
– А ты смогла, Создательница! Ты её спасла!
Шани согнулась в три погибели в почтении, а шёрстка у неё на холке нервно задёргалась. Кошка вспомнила, чем мог обернуться поход за улитками для её дочери, если бы не мы с аспирантом…
Я с ужасом выдохнула и потупила взгляд. Вопреки заверениям Мут и остальных, божественной силы в себе не чувствовала, хоть тресни. Только обидно отчего-то стало, что моя, на первый взгляд, идеальная история любви оказалась шкатулкой с двойным дном.
Причём второе дно прогнило до основания.
– Неужели с людьми договориться нельзя? Живите и не мешайте друг другу! Вы здесь, – повела я рукой, – у реки. Они – в городах и деревнях на суше.
Джахо внимательно поглядел на меня и нервно дёрнул хвостом.
– Мы пытались. Пусть Великий Кот мне свидетелем будет, пытались!
За его спиной хвостатые посетители домика шаманки медленно тянулись к выходу и, слыша, о чём речь, одобрительно кивали.
– И нашему народу даже почти удалось сладить с лысыми, – подошёл Маду, держа Яфу в лапах. – Когда-то мы жили в мире. Ещё до поколения моего деда.
Девочка обняла отца за мощную шею и теперь то и дело бросала смущённые взгляды на нас с аспирантом.
Вожак кивнул, подтверждая правдивость слов Маду, и заговорил, пытаясь перекрыть нежное мурчание Шани. Кошка как раз принялась гладить Яфу по спинке.
– Маду верно говорит. До тех пор, пока люди не заключили союз с Чёрным Псом, мы жили бок о бок. Нас почитали.
– Чёрным Псом? – в удивлении встрепенулась я. – А это ещё что за… фрукт?
Бранов предупреждающе подцепил мои пальцы, одним взглядом говоря: «Вознесенская, хоть раз в жизни помолчи!» – но Джахо уже недоумённо нахохлился.
Вовремя спохватившись, я пришлёпнула себя по лбу и закивала, мол: «Ах, да! Вспомнила. Это же тот пёс, который...» Выдавать своё небожественное происхождение опасно. Молчание в этом треклятом параллельном мире не просто золото – заманчивая возможность не оказаться на вертеле.
– Едва Чёрный Пёс пришёл к власти, – продолжал Джахо, удовлетворившись моей реакцией, – люди оттеснили некоторые стаи в пустыни. Отныне они кочуют в поисках оазисов. Наши же предки решили уйти к реке.
– Здесь рыба, – поддакнула Шани.
– И улитки.
Это Яфа вновь выглянула из-за плеча Маду. Улыбнулась Бранову и смущённо зарылась носом в жёсткую шерсть на шее отца.
– А об улитках мы позже поговорим, – сердито оскалился Маду.
Я усмехнулась, глядя на малышку. Похоже, кого-то здесь явно ждёт взбучка вселенского масштаба. Джахо же тем временем выпятил мощную грудь и воинственно распушил ломаные усы.
– Как бы то ни было, Создательница, не тревожься. Придёт время, и мы отвоюем сухие земли. Даю слово.
– Слово, – одновременно вторили Маду и Шани.
– Слово! – даже Яфа вновь отважилась выглянуть.
Глазки её сияли нешуточным огнём. Коты-родители на то одобрительно захохотали, и даже Джахо, до тех пор будучи со скрещенными на груди лапами, внезапно смягчился. Оскалился в улыбке и потрепал малышку по голове.
– А теперь пора спать, – продолжал ухмылялся Маду, и его кошачья морда жутковато вытягивалась. – Попрощайся с Создательницей до утра, Яфа.
Кроха вновь стрельнула глазками на аспиранта, а затем и на меня смущённо поглядела.
– Тёплых снов, Создательница!
Я только поулыбалась в ответ и махнула рукой.
Чудно, право слово. Быть богиней и приятно и… Нет. Это приятно. Безумно приятно!
– И вы идите отдыхать, – продолжал командовать Джахо. – Я распоряжусь, чтобы в Доме Совета для вас сложили постели из свежей соломы.
– Не надо! Мы всё равно не можем остаться, – решительно нахмурилась я. – У нас… вернее, у меня, как у Создательницы, здесь миссия. Нам нужно идти и…
– Нет, – аспирант вдруг перекрыл поток моих оправданий и, кажется, весьма вовремя. Джахо уже вновь набычился. – У тебя, Создательница, слишком слабое воплощение в этом мире, – выдал Бранов, наверняка скрывая насмешку. – Придётся отдохнуть сегодня, а завтра продолжим путь.
– Верное решение, – прокряхтела Мут из темноты дальнего угла шалаша.
В нерешительности переминаясь с ноги на ногу, я сердито глянула на аспиранта. Столько, как сегодня, я со времён школьных походов не ходила. Пятки теперь жгло огнём, а потому отдохнуть хотелось страшно. Но мы ведь и без того времени с лихвой потеряли!
Внимательно наблюдающие за мной кошкоты, очевидно, приняли моё молчание за страх.
– Создательница, позволь нам дать тебе ночлег, – старался учтиво басить Джахо, но выходило у него ещё жёстче и резче обычного. – Здесь безопасно, а лысые не посмеют напасть. А если посмеют, мы передавим их как курят!
– Мы будем защищать тебя, – вторил товарищу Маду, поудобнее перехватив Яфу, медленно моргающую сонными глазками. – Тебя и твоего мужчину.
– Он не мой... – завела было я, но наконец сдалась. – Ладно. Хорошо. Так уж и быть, останемся на ночь.
Кошкоты закивали, успокоились и двинулись прочь, и вскоре в шалаше остались лишь мы с Брановым да Мут.
– Идёмте к огню, – прокряхтела сфинкс и скинула плащ.
Глаза у меня чуть не выпали, ведь под старой хламидой оказались самые настоящие крылья! Прямо как те, что виделись мне во сне у Бранова! Тёмные, чуть запылившиеся на кончиках перья врастали в сгорбленную, с острыми лопатками спину и тянулись ровными рядами до самой земли.
Я глянула на аспиранта, ожидая встретить негодование за мои нелепые выдумки, но Бранов лишь болезненно кривился и всё чаще прикрывал глаза.