Мой препод Укротитель
Шрифт:
Таким забавным и раскованным видеть его мне не доводилось. Были тому причиной залатанные Сергеем дыры в ауре или что-то ещё, я не торопилась разбираться. Всё, что происходило в набитом битком баре, было чертовски приятно. Этого достаточно.
Да и кто сказал, что мы с аспирантом и впрямь не можем общаться как самые обычные люди? Хотя бы сегодня. Сейчас, пока преграды не возведены заново, а условности ещё не придуманы.
– Очень приятно, Ян, – украдкой утерев вспотевшую ладонь о штанину, подала я руку в ответ. – Меня зовут Мика.
– Ми-ка, – аккуратно захватив мои пальцы, зажмурился Бранов. – Как необычно... Кстати, чем тебе наша русская «Маша» не угодила? – аспирант подобрался и уставился на меня. – Давно хотел узнать.
***
– Если честно, – вот уже почти полчаса трещала я как заведённая, – эти мелкие засранцы в конец всех допекли!
Бранов негромко засмеялся, склонившись к рукам.
– Нет, правда! Туда, куда приходила эта шайка, кто-нибудь вечно был то камнями забросан, то избит. Да они животных до смерти мучили!
Как по мне, этот аргумент был самый весомый из всех.
– И у тебя однажды кончилось терпение, – с улыбкой предположил аспирант.
Я кивнула.
– Кончилось, это ещё мягко сказано. Однажды эта шпана в очередной раз заявилась в наше с Мишей логово. Ну и давай крушить, ломать… Мишка и пара ребят сразу на дерево забрались. Повыше, чтобы не досталось. Я сперва тоже следом полезла, а потом меня вдруг переклинило. Я так разозлилась... Думаю, ну сколько можно нас шпынять? – Бранов снова тихо посмеялся, потирая лоб, а я и рада стараться – тараторила как пулемёт. – В общем, спустилась я на землю. Схватила первую попавшуюся палку и ну размахивать направо и налево. Пару раз даже пинком кого-то угостила. А потом гнала эту компанию ещё несколько улиц. Они сначала веселились, конечно, а затем струхнули. Наверное, больно уж вид у меня был зверский.
– Даже представить боюсь, – дёрнул плечами Ян, шутливо изображая ужас. – Ну а друг твой что?
– Мишка-то? – задумчиво водила я пальцем по кромке кружки с варевом.
– Да так на дереве и сидел.
– Силён, – поджал губы аспирант. – Бросил девчонку на погибель.
– Да ладно, – махнула я рукой. – Миха потом долго извинялся. Собственно, с тех пор меня называли Миша, а его за трусость - Маша.
Ян вот уже в который раз засмеялся, как-то по-взрослому снисходительно качая головой. Наверное, мои рассказы о детстве казались ему глупыми.
Я опустила взгляд и замолкла. Контролировать себя в состоянии регенерированной ауры оказалось сложнее, чем я думала. Прямо хиппи какой-то из меня вырывался, вопя, Make love, not war!*
* Занимайтесь любовью, а не войной (англ)
– Теперь понятно, откуда твоё прозвище взялось, – просмеявшись, протянул Бранов.
– Ага. Со временем «Миша» трансформировалось в более женственное «Мика». А мне до того понравилось, что я стала использовать его и в обычной жизни. Ну и как псевдоним.
– Тебе подходит, – загадочно моргнул аспирант. – И новый цвет волос тоже. Кстати, а куда вдруг пропал тот розовый беспредел?
– Ой, только не об этом!.. – прикрыла я макушку ладонями и вжала голову в плечи.
– Не понял...
– озадаченно вскинул брови аспирант.
– Не надо о волосах. Это больная тема, - ответила я, а видя растущее недоумение в глазах Яна, со вздохом пояснила. – Не могу объяснить, что случилось в Материи, но во дворце я уже была вот с этим, – поддела я ненавистную каштановую прядь.
Бранище с удивлением отпрянул.
– Хаос изменил твою внешность?
Я зло хохотнула.
– Мало того, сперва он меня собаке на съедение отдал, затем, догола раздел, - сетовала я, надеясь на сочувствие. – А потом и вовсе в молоко зашвырнул.
– Стра-анно, - задумчиво нахмурился Ян. Моё «догола» его отчего-то совсем не волновало. – Впервые слышу, чтобы Хаос менял реальность ради такого пустяка.
– Пустяка?!
Я возмущённо хватанула воздух, а аспирант, глядя на меня, засмеялся. Ну, конечно, ему моей девичьей беды не понять. Подумаешь, заново осветляться, деньги тратить…
– Не смотрите на меня, - обречённо ткнулась я лбом в сложенные на столе руки.
– Я как мышь серая теперь…
– Мышь? – асприантище, судя по голосу, с трудом сдерживал улыбку. – Ты к себе несправедлива, Мика. Ты хороша в любом цвете, - я приподнялась над руками, не веря ушам. Это… комплимент сейчас был?
– А что касается индивидуальности, - как ни в чем не бывало продолжал Бранов, откинувшись на спинку, - её в тебе не спрятать даже под километровым слоем грязи. Мимо тебя сложно пройти. Поверь. Это изнутри идёт. Что-то, что будоражит...
Я молчала. По правде говоря, и слова выдавить не могла. Согласно канону, у меня должны были кокетливо поалеть щёки, взгляд засиять, ресницы распушиться, а робкое «спасибо» сорваться с искусанных губ… но я сидела и как мороженая рыбина таращилась на Бранова.
Всё не как у людей.
Аспирант тоже сообразил, что погорячился. Нахмурился привычно. Кашлянул.
– В общем, не стоит так убиваться, Вознесенская. К тому же кое-что от прежнего цвета осталось, - видя недоумение в моих глазах, Бранище перегнулся через стол и подцепил прядь. – Розовая, - легко скользнули пальцы от виска к плечу. – Как зефир.
– Зефир… - бездумно повторила я. – Как же?..
Я как зачарованная коснулась пряди, и на короткий миг наши с аспирантом пальцы соприкоснулись.
Искра, буря, безумие? Нет.
Просто сердце набрало обороты. Просто захотелось взять Яна за руку и больше не отпускать.
– Раньше ничего не было, - снова и снова гладила я розовую прядь, глуша такие несвоевременные, наверняка навеянные аурой чувства.
Бранище отстранился и пожал плечами. Нырнул носом в бадью с киселём.
– Может, ты недоглядела?