Мой препод Укротитель
Шрифт:
Ян замер и уставился на меня. Кажется, окончательно уверившись в неполадках моей ауры - а может, и головы, - долго молчал.
– Жил бы спокойно, говоришь? – наконец заговорил он и как ни в чём не бывало шутливо сузил глаза. – Не знаю, каково это. Но думаю, если узнаю, со скуки умру.
Вот, значит, как? Я у него средство от скуки? Вот всё и встало на свои места, Мика. А ты тут уже за малым фату не напялила.
– Чтобы не умереть от скуки, нормальные люди находят хобби, - с трудом держала я голос на нейтральной громкости.
– Собирал бы марки, монеты или ещё какую дребедень. Такое занудство как раз по тебе.
На слове «занудство» Бранище выразительно приподнял брови, а я только руками развела. Из песни слов не выкинешь, а я сегодня невероятно открыта и честна. Сами с Серёгой виноваты.
– Знаешь, – протянул Ян, впервые за вечер обнажив раздражение, – похоже, и правда, стоило подчистить тебе память.
Кажется, задеть за живое аспиранта, раскочегаренного Серёгиным пойлом, мне таки удалось. Ребячество, но как же на душе-то полегчало!
– Стоило, – сощурилась я, приготовившись стоять насмерть, если Бранище вдруг вытянет «из широких штанин» Чиститель. – Непростительную тактическую ошибку вы совершили, господин аспирант.
– Ещё не поздно, – хмыкнул Бранов в ответ. – Будешь доставать меня, так и поступлю.
Мы долго молчали, сверля друг друга взглядами. Удивительно, стоило мне разозлиться, как смущение испарилось. Я могла открыто глядеть аспиранту в глаза, которые вновь темнели и наливались кофейной чернотой.
Мне и самой негодование с трудом удавалось сдерживать. И то ли я справлялась с задачей успешнее, чем полагала, то ли Бранов, мало того, что сверхсилой обладал, так ещё и актёрствовал неплохо, но из нас двоих именно он с минуты на минуту грозился обратиться в бездушное каменное изваяние.
– Могу я задать вопрос личного характера, Ян Викторович? – заговорила я первой, сложив руки на столе, как прилежная ученица.
– Можешь, – соблаговолил кивнуть аспирант, постукивая пальцами по столу – Но только если ты позволишь задать вопрос личного характера тебе.
И уставился на меня исподлобья, гипнотизируя скорее двумя нефтяными омутами, чем глазами. Такими чёрными они казались в рассеяном свете.
– Баш на баш? – расправила плечи я. – Идёт. Итак, почему у тебя нет Слышащего и зачем тебе я?
– Это два вопроса, – обрубил аспирант, с прежним успехом сковывая меня взглядом. – Выбирай один, и я отвечу.
Я сжала кулаки. Смотрите-ка, этот гуманитарий ещё и считать умеет!
– Хорошо. Выбираю первый вопрос. Почему у тебя до сих пор нет Слышащего?
– А я думал, ты второй выберешь, – притворно огорчился Бранов. – Там такой простор для фантазии… Ладно, раз договорились, отвечаю. Хочешь знать, почему у меня нет Слышащего? А просто так. Моя очередь спрашивать.
Я закатила глаза. Злиться не хотелось, только хохотать в голос. Неужели он меня за дурочку принимает?
– Нет. Профукали вы, Ян Викторович, шанс. Ваш ответ не засчитан за неоткровенность.
– Почему это не засчитан? – Бранов с самым серьёзным видом склонился ко мне. – Повторяю, у меня нет Слышащего. Он мне не нужен. Я абсолютно свободен.
Улыбка снова затаилась в его глазах и уголках губ. Но наших так просто не взять!
– Не верю, – мотнула я головой, и Ян развёл руками, мол, ну что поделать. – Нет, правда, все вокруг ищут подходящего Слышащего, связывают энергетические поля, чтобы увеличить силу… а ты один молодец среди овец?
Я скрестила руки на груди. Впрочем, и аспирант мигом стёр улыбку.
– А это уже интереснее... Откуда такая осведомлённость? Светловолосый дружок успел на уши присесть?
– У этого дружка имя есть, – вскинула я подбородок, а Бранов демонстративно возвёл глаза к потолку. – Миша его зовут. Советую запомнить. Он и его отец нам жизнь спасли. И никуда Миша мне не присаживался. Я добывала информацию, как могла, а он, в отличие от некоторых, не строит тайны на пустом месте и не кормит людей обещаниями рассказать всё когда-нибудь!
– Надо же, – протянул Бранов, застыв, как змея перед броском, – идеальный какой.
– Идеальных не существует, – покривлялась я. – Но да, он мне здорово помог разобраться хоть в чём-то, и я ему благодарна.
– Так ты ему доверяешь? Этому идеальному Ми-ше? – нарочно по слогам произнёс Ян.
– Как я могу доверять человеку, которого не видела лет десять? – хохотнула я. – Я ж его не знаю, считай!
– Ну вот. Хоть капля рассудительности, – не преминул съязвить Бранов, а затем уставился на меня. – А обо мне что скажешь? Мне-то ты веришь?
Глава 10. Допрос с пристрастием
– А обо мне что скажешь? Мне-то ты доверяешь?
Бранов словно застыл, следя за мной, как за букашкой под лупой, а я заёрзала. Вцепилась в коленки, надеясь не выдать ни волнения, ни прочих чувств, пусть они и хлестали через край.
– Это и есть тот самый вопрос личного характера? – спросила с деланным безразличием.
Ян равнодушно пожал плечами, хотя в глазах поблескивали злые искры.
– Пусть будет он, если хочешь.
Я с тревогой огляделась. Сергей со своей неуёмной энергией сейчас бы точно пригодился. Разрядил бы обстановку и отвлёк аспиранта. Но, увы. Хозяин бара если и чувствовал напряжение, накрывшее наш столик, то занял сторону друга и спасать меня не спешил.
– Ну так что? – с кривой ухмылкой прервал мои размышления Бранов, подавшись вперёд и уткнувшись грудью в стол. – Ты доверяешь мне, Ми-ка? Учти, ты задала вопрос, я ответил без утайки. Твоя очередь.
– Это называется «без утайки»? – воскликнула я слишком громко, и гости за соседними столами завертели головами. – После вашего… точнее, твоего ответа вопросов только прибавилось!