Мой Рагнарёк
Шрифт:
– Хорошо быть старым, мудрым, да еще и джинном! – усмехнулся я. – Я тебе смертельно завидую, дружище.
– Не стоит, – улыбнулся он. – Не уверен, что тебе понравилось бы в моей шкуре.
Рассвет мы с Джинном встретили, дружно склонившись над толстенным двухтомником «Мифы народов мира»: составляли подробный список богов, которым поклонялись индейцы Центральной Америки, – с описанием их внешнего вида, особенностей характера и маленьких милых привычек. Я еще сам не знал, зачем мне это нужно. Но сосредоточенное чтение здорово меня успокаивало: по крайней мере, я нашел себе занятие на эту бессонную – и почти бесконечную –
Время от времени я оглядывался в темноту и громко предлагал злодейке Уиштосиуатль явиться с повинной и продиктовать нам «имена, адреса и явки ее сообщников». Я торжественно заявлял, что суд примет во внимание ее сотрудничество со следствием. Джинн снисходительно посмеивался, слушая эту чушь, а темнота и Уиштосиуатль отвечали мне равнодушным молчанием. Тем не менее собственное дурачество понемногу подняло мне настроение – что, собственно, и требовалось. Мой фирменный рецепт от всех бед: немного повыпендриваться, и все как рукой снимет.
– Смотри-ка! – сказал я Джинну, добравшись до буквы «Т». – Кажется, я уже знаю, кто этот загадочный убийца с веретенами. Слушай: «Тласольтеотль, другие имена – Тоси (наша бабушка), Талалли-Ипало (сердце земли), Ишкуина, Тетеоиннан. Пожирательница грязи, богиня плодородия, сексуальных грехов и покаяния». Дамочка та еще, конечно… Моя мама, пожалуй, не одобрила бы такое знакомство.
– Но с чего ты взял, что это именно она? – удивился Джинн.
– А вот послушай, как здесь описывают ее внешность: желтое лицо, в носу украшение в виде полулуния… ага, и самое главное – головной убор из перьев с куском ваты и двумя веретенами. Вот они, веретена! Очень удобно носить оружие в прическе, тебе так не кажется?
– Да, весьма практично, – согласился Джинн.
Утро все-таки наступило, как ему и было положено. Уиштосиуатль наконец-то оставила меня в покое, зато мое войско благополучно проснулось. Заспанный Анатоль ехидно спрашивал у еще более заспанной Доротеи, как она, бедняжечка, обходится без своих сигарет во сне, а она терпеливо цитировала Бродского: дескать, если не начинать утро чашкой кофе и сигаретой, то и просыпаться не стоит. Князь Влад хлопотал, водружая свой ненаглядный гроб на спину бедняги верблюда, Мухаммед торопливо заканчивал утренний намаз. Словом, обычное утро в генеральном штабе Антихриста.
Я не стал включаться в утреннюю суету, а удобно устроился на спине Синдбада, чтобы продолжить путь.
Примерно через час мне пришло в голову, что следить за нашими противниками можно не только по ночам: наверняка днем у них тоже происходит немало интересного. Так что я потребовал телевизор. Джинн пришел в восторг от моей предусмотрительности: он был совершенно уверен, что я собираюсь разнюхать планы противника.
Я не стал его разочаровывать и признаваться, что их драгоценные планы мне до фени. Просто мне было ужасно интересно: как дела у этих ребят. Навестил ли этой ночью кого-то из Олимпийцев загадочный убийца, удалось ли героическим валькириям отбить его атаку? Честно говоря, я уже за них переживал. Кому сказать – не поверят.
Я кое-как установил телевизор на ритмично колышущейся спине Синдбада. Для этого Джинну пришлось хорошенько поколдовать: обыкновенная бытовая смекалка тут не помогала. Наконец телевизор временно превратился в своего рода дополнительный горб на спине моего верблюда. По крайней мере, теперь
Экран засветился, и я сразу же увидел настоящую Афину. Судя по всему, она только что проснулась и еще не успела придать себе внешность Марлона Брандо.
Афина Паллада оказалась не слишком похожа на собственные канонические изображения. Радикально короткая стрижка, кожаная летная куртка, узкие штаны и высокие ботинки на толстой подошве тоже не слишком соответствовали традиционным представлениям об облике богов-Олимпийцев. На мой вкус, она была чертовски красива. Высокая, с безупречно прямой спиной, тонким мальчишеским лицом и большими, почти круглыми глазами. Впрочем, за такую внешность звание «мисс Вселенная» обычно не присуждают: ребята вроде меня никогда не становятся членами жюри. Да и девушки такого типа, как правило, находят себе более интересные занятия.
Она неторопливо ходила по просторной комнате, в которой я узнал то самое помещение, где они с Одином вчера ужинали. Время от времени нетерпеливо взмахивала рукой, словно бы подгоняя ленивую мысль. В ее манерах удивительным образом сочетались нервная взвинченность и безмятежное спокойствие.
Я с изумлением обнаружил, что совершенно очарован. Афина была одной из тех редких женщин, которых можно нежно любить всю жизнь после одной-единственной случайной встречи, ничего не требуя и ни на что не надеясь, – до сих пор я не очень-то верил, что так бывает.
«Ни на что не надеясь» – о, это именно то, что требовалось, поскольку надеяться мне было решительно не на что. Сценарий наших дальнейших отношений уже был написан, добротный и незамысловатый, как параграф воинского устава: встречаемся на поле боя и тупо сражаемся, пока жалкие остатки этого прекрасного мира не рухнут в тартарары. Вот, собственно, и все.
Несколько минут я зачарованно наблюдал за Афиной. Честно говоря, меня это совершенно устраивало. Даже если бы у меня был пульт, я бы не стал нажимать на кнопки, пытаясь отыскать более увлекательное зрелище.
Наконец она вышла из комнаты и углубилась в освещенный факелами широкий коридор. Вокруг суетился добрый десяток удивительных существ. Кажется, все они были очень большими живыми плюшевыми игрушками вроде собаки и ежика, которых я видел вчера. Через несколько секунд я действительно обнаружил среди них своих старых знакомцев и принялся рассматривать остальных. Две собачки, рыжий медвежонок, серый пушистый котенок и еще несколько очаровательных созданий неизвестной породы. Афина рассеянно погладила зверушек по пушистым загривкам, что вызвало неописуемый энтузиазм в их рядах.
– Ну хватит, любимчики, дайте мне пройти, – потребовала она.
Ее голос мне тоже понравился: низкий, бархатистый, отлично поставленный, словно ей ежедневно приходилось выступать перед большой аудиторией. Кажется, Паллада была настоящим совершенством. Впрочем, богине и положено быть совершенством, разве не так?..
Кроме плюшевых зверушек в коридоре были еще какие-то существа, темные тени, чьи причудливые очертания то и дело мелькали на фоне освещенных факелами каменных стен. Эти тени показались мне угрожающими и неприятными. Японял, что инстинктивно боюсь их – по той же причине, по которой многие люди брезгливо боятся насекомых: мы слишком разные, и нам никогда не удастся прийти к взаимопониманию.