Мой сводный кошмар
Шрифт:
Успокоенная мерным дыханием, подтягиваюсь чуть вверх, пристраивая голову на плече мужа и падаю в дрему без сновидений. Выныриваю из нее, когда солнце в зените. Первым накатывает осознание, что в постели одна, потом нос улавливает аромат жасминового чая, и не лжет - на журнальном столике стоит расписанная маками чашка, рядом глазурованный сырок.
ОткудаАртемзнает о моих привычках?
Нахожу ответ рядом с подушкой: «Да, чай жасминовый. Да, сырок ванильный. Не спрашивай, ты знаешь. Мне пора, буду поздно. Макар тебе все покажет. Целую тебя сама выбери куда…»
Чай горячий, словно заварили минуту назад, вкусный, приятно обжигающий небо. Вот оно, утро замужней женщины, размышляю под расправу с ванильным сырком. Непривычные к гимнастическим нагрузкам мышцы немного ноют, подтверждая, что не приснилось – спала не одна, и уснула не сразу. Бриллиант отбрасывает лимонные блики – да, замужем, не сомневайся. Ванная, которую можно смело сдавать квартирантам, приветливо распахивает двери: мужской шампунь, крем для бритья, мужская бритва – выбирать не приходится, пользуюсь тем, что доступно. Волосы сушу полотенцем, а не феном, мне кажется, они никогда не были такими пушистыми. Лицо немного сушит от недостатка крема, рискую с экспериментом и теперь ментолом пахнут не только мои ноги. Холодит, бодрит, день пережить можно.
Глава 20
Кирилл несет Полину в гостиную и опять же по моему знаку усаживает ее на диван. Присаживаюсь на корточки напротив сестры, убирая пряди от ее лица, которое уже не белое, а с румянцем. То ли от того, что ей лучше, что ли от комплиментов сводного брата.
– Ну, - мягко спрашиваю ее, - как ты?
Пожимает плечами, смотрит мне за спину и выдавливает улыбку:
– Спасибо.
Нет, мне ничуть не обидно. Потому что, если бы не Кирилл, я бы и правда не справилась. Не смогла бы спрятать ее от злых языков.
– Там просто душно, - поясняет ему зачем-то Полина.
Не понимаю, к чему ее ложь. Он здесь не на день, скорее всего, задержится минимум на неделю, так что все равно все узнает.
– Жарко, вот и… - снова начинает она.
Но тут же издает новый стон, хватается за мою руку, как за опору, и несется в ванную комнату.
Благо, что на первом этаже она тоже имеется.
Я заскакиваю в ванную следом за ней, и успеваю убрать ее длинные волосы от лица до того, как ее начинает выкручивать.
– Все… - говорит она устало, когда успокаивается. – Иди, я сама.
Хрупкая, бледная, она решительно поднимается с пола, включает воду и начинает умываться.
Облегченно выдохнув, возвращаюсь в гостиную. К моему удивлению, Кирилл не вернулся на праздник. Сидит на диване, что-то пишет в смартфоне. Поднимает голову, заметив меня и без особого интереса спрашивает:
– Сколько она выпила?
– Именно это я и пыталась выяснить у твоих друзей, но они…
– У тебя всегда и во всем виноват кто-то другой, - прерывает меня.
– Так и не привыкла брать ответственность на себя?
Я немного теряюсь от его странной претензии, не могу понять, к чему это он, и Кирилл этим пользуется.
– Интересно, - хмыкает он, - если бы она пила водку или коньяк, ты бы и дальше не вмешивалась, а продолжала флиртовать с мужиками?
– Мужиками? – делаю вид, что задумываюсь. – То есть, их было несколько? Какая досада, а мне почему-то запомнился только один. Пойду-ка я, освежу свою память.
– Неужели возможная удачная партия дороже, чем сестра, которая сейчас целуется с фаянсом из-за тебя?
– несется мне вслед. – Ты ведь старшая сестра, ты всегда должна помогать, разве нет? Некогда ты ожидала этого и от меня. Но я – так. А здесь родная кровь.
И меня просто разворачивает к нему.
Как будто мне все еще не плевать на его ко мне отношения и пустые ожидания три года назад.
– Про то, что ты – «так», мог не напоминать. Что касается Полины, возможно, сейчас ей действительно плохо из-за шампанского, хотя я все же надеюсь, что у нее своя голова на плечах и она ограничилась бокалом. В любом случае, я не буду рядом каждый раз, когда она будет мчаться в ванную за очередной порцией «поцелуев», как ты выражаешься.
– Почему же? – Кирилл приподнимает вверх бровь.
Пожав плечами, поясняю очевидные вещи, о которых и он бы знал, если бы кто-либо из семьи был ему интересен:
– Потому что она беременна. И больше здесь не живет.
Лицо Кирилла мгновенно преображается.
Пропадет насмешливая ухмылка, глаза прищуриваются – он долго и как-то особенно пронзительно всматривается в меня. А потом тихо интересуется:
– Сколько ей лет?
– Скоро будет семнадцать.
– То есть… он ее… - недоверчиво качает головой, трет глаза и продолжает с какой-то злостью вперемешку с недоумением. – То есть, ее кто-то поимел, пока ей всего лишь шестнадцать?! И ты так спокойно мне сообщаешь об этом?!
– Никто из нас не был в восторге от этой новости, - соглашаюсь с его оценкой происходящему. – Но они любят друг друга и скоро поженятся.
– Шестнадцать… - Он недоверчиво качает головой.
– А ему сколько?!
– Кажется, двадцать семь.
– Двадцать семь?!
– он бросает на меня ошарашенный взгляд.
– Да он даже старше меня!
– А ты здесь при чем? – интересуюсь я.
И напрасно.
Потому что от взгляда, которым он меня награждает, мне, как и Полине, неожиданно становится душно.
Невыносимо душно.
В прохладной комнате с рабочим кондиционером.
И без единого глотка шампанского в качестве более-менее логичного пояснения такой аномалии.
– Не может быть! – увидев меня в офисе, Ира потрясла в воздухе руками, явно намекая на пальму. – А где… где? Где она?!
– Спилили, - я покрутилась, чтобы она рассмотрела мою короткую стрижку со всех сторон. – Нравится?
– Натали… ты… меня поражаешь!
– Значит, тебе со мной не скучно.
– Ага, - буркнула подруга, - успеешь тут за тобой…