Моя чужая роль
Шрифт:
— И люди говорят, что это я — псих.
Она тихо рассмеялась, попыталась осторожно забрать свою руку, но он не отпустил:
— Подожди, — чуть коснулся губами её пальцев и хитро посмотрел на Стеф: — Что ты чувствуешь? — Она закрыла глаза и отвернулась, ощущая, как опять сжимается в груди комок боли. Стивен погладил её ладонь и отпустил, — уже совсем не то, что в прошлый раз, да? Тогда, когда мы легли вместе, помнишь?
Она на миг задумалась и кивнула, пожала плечами:
— И что?
— А знаешь, почему? —
Стеф фыркнула, смущённо глядя в пол:
— Бред.
Он приподнял бровь и кивнул наверх:
— Проверим?
— Очень смешно, — скривилась Стефани, встала и пошла к столу, подняла с пола стакан, поставила в раковину. Стивен тоже поднялся, стал вытирать разлившуюся воду, придвинул на место стол. Сел на диван и задумчиво сложил руки на груди:
— Слушай, пойдём на озеро? — увидел опасливый взгляд Стефани и фыркнул, закатив глаза: — Да расслабься, не изнасилую я тебя. Я понимаю, что тебе бы хотелось, но в некоторых вещах я очень принципиален. Пойдём? Прогуляемся перед сном, чтобы кошмары не снились.
— Ну пойдём, — вздохнула она, — ещё не так поздно.
Ушла обуваться, он пошелестел чем-то и тоже пришёл, на ходу набрасывая куртку, закрыл фургон, посмотрел на её обувь:
— Ты в кроссовках… А я и думаю, чего это ты такая мелкая?
— Я же от Криса, — пожала плечами Стеф, увидела, как парень на секунду задумался, а потом заржал как конь, пихнула его локтем: — Хватит. — Не помогло, она пихнула сильнее: — Стив, ну правда!
— О, боже, — простонал он, вытирая глаза, глубоко вдохнул и сделал каменное лицо: — Всё, я взял себя в руки, больше не буду… Просто, я как-то не общался с ним в полный рост, — он опять фыркнул, выровнялся и положил ладонь на макушку Стеф, потом, не меняя уровня, перевёл на свою грудь, изобразил скорбную мину и вздохнул: — Стефани, Стефани… м-да.
— Не смешно! — скривилась она.
— Вообще не смешно, — грустно вздохнул Стивен, сдерживая смех, подтолкнул её к тропинке и улыбнулся: — Пойдём уже. А по дороге ты мне расскажешь, как ты докатилась до такой жизни.
— Хватит, Стив, — поморщилась она. — Мне всё равно, какого он роста.
— Угу, — с независимым видом кивнул парень, хитро ухмыльнулся, — но каблуки ты любишь носить больше, чем кроссовки.
Она собиралась что-то сказать, но передумала и махнула рукой:
— Всё, давай не будем. Мы вышли прогуляться,
— Что тебе рассказать?
Она пожала плечами, глядя под ноги, вспомнила их разговор у фонтана и чуть улыбнулась:
— Расскажи, как ты узнал, что сёстры Уэйн — лесбиянки?
— Увидел, как они целуются, — фыркнул Стив. — Возвращался со студии ночью, решил набрать воды из родника. Только подошёл, услышал оттуда страстные стоны и их голоса, — он изобразил высокий девчачий голос, дрожащий от возбуждения: — «Да, сестрёнка, ты супер!». Одним глазом глянул, понял, что я тут лишний, и смылся.
Стеф недоверчиво покачала головой и сказала:
— Я видела одну из них с Крисом.
Он махнул рукой:
— Да они обе с ним периодически развлекаются, иногда даже втроём, — он бросил быстрый взгляд на окаменевшую девушку и хитро добавил: — До сих пор, да.
— Я же просила обойтись без Криса, — тихо сказала она. Он поднял ладони:
— Ты первая о нём заговорила.
— Ладно… А Мелани почему мало говорит? Надеюсь, хоть тут он ни при чём?
— Нет, тут всё нормально, — фыркнул Стив. — Мелани в молодости была певицей.
— Да ладно? — поморщилась Стеф. — Ни за что не поверю.
— Я тебе ссылку кину, — усмехнулся парень. — Она классно пела. Лет до тридцати с копейками, а потом у неё что-то случилось с горлом. Я не выспрашивал подробности, но насколько я понял, болезнь эту вылечили, но связки, то ли из-за болезни, то ли из-за лекарств… изменились. Необратимо. И голос у неё стал таким, как сейчас.
Стеф подавила желание потереть шею, тихо спросила:
— И ей теперь тяжело говорить?
Он хмыкнул:
— Говорить ей легко, ей слушать это отвратительно, у неё абсолютный гармонический слух. И у её мужа тоже, она с ним вообще почти всё время жестами общается. Ты же знаешь, что она жена нашего главного звукаря? — Стеф отрицательно качнула головой. — Того, бородатого, с которым я ночью в столовке работал, а потом мы с тобой кофе пили, помнишь?
— Помню, — вздохнула девушка. — Не удивительно, что у неё испортился характер.
Они помолчали пару минут, потом Стивен толкнул её плечом:
— Хватит грузиться, давай о чём-нибудь добром и вечном.
— Начинай. О чём?
— О чём-нибудь хорошем… Вот у тебя есть лучший друг?
— Есть, но это грустная история, — отмахнулась она, — как доброе и вечное не покатит. А у тебя?
— А у меня… тоже, наверное, — он пожал плечами, — я его уже два года не видел. А у тебя чего грустная?
— Да та же фигня, — махнула рукой Стефани. — Он уже взрослый двадцатишестилетний дядька, у него своя жизнь, ему не до меня.
— Ой-ой-ой, — скривился Стив, — дядька! На год старше меня, пфф!