Моя чужая роль
Шрифт:
— И ты дядька, — показала язык Стеф, Стивен распахнул глаза:
— Ты офигела, малявка?
— Де-ду-ля! — подскакивая на одной ножке, пропела она, парень фыркнул и покачал головой, Стефани перестала кривляться и вздохнула: — Как Мари со своим Алексом встречается, я не понимаю… Сколько ему?
— Двадцать семь, скоро будет.
— А ей семнадцать, весной было. Десять лет разницы, с ума сойти.
— Да ладно, что тут такого? — пожал плечами Стив. — У моих родителей девять лет.
— Как они умудрились познакомиться? Или они не рассказывали?
— Рассказывали, —
Стеф округлила глаза, хихикнула:
— Ты говорил, что она полтора метра ростом.
— Угу, — кивнул Стивен, — а батя выше меня, и шире в полтора раза. Он в молодости больше сотни весил.
— И он согласился драться? — подпрыгивала от любопытства Стеф, Стивен развёл руками:
— Отказываться нельзя, это неуважение. Согласился, — он пару секунд молча поулыбался, дразня девушку, потом торжественно провозгласил: — За пару минут боя она нанесла около сотни ударов…
— А потом? — затаила дыхание Стеф.
— А потом он сдался, — Стивен сделал пафосную одухотворённую мину и провозгласил: — Потому что больше смеяться не мог. Они сошлись на том, что это была техническая победа, и пошли после соревнований пить, большой интернациональной толпой. А потом батя ещё месяц к ней ходил и заставлял себя лечить, ну и, — он с хитрым видом развёл руками, — как-то так получилось, что я родился через полгода после свадьбы.
— Ясно, — Стефани поулыбалась, прищурила один глаз, — а от чего она его лечила?
Стивен рассмеялся, поднял брови:
— Ты представляешь себе, что такое сто ударов профессионального бойца, который тренировался всю жизнь? Когда двухметрового амбала лупит маленькая козявка, быстрая, как Супер Соник, это только выглядит смешно. А на самом деле это очень больно, — он потёр шею и криво улыбнулся, — и то, что кулак у неё маленький, только добавляет остроты ощущений, поверь на слово.
— Ну вот, а ты говорил, что у женщины нет шансов, — показала язык Стеф, Стивен улыбнулся:
— А я от своих слов и не отказываюсь. Да, она бьёт больно, синяки остаются. Да, если глупо подставиться, то может даже ребро сломать или нос, но это надо быть очень глупым. А так — ну синяк, ну и что? — Он помолчал, потом улыбнулся: — Батя с неё стебётся иногда — доводит, чтобы она на него набросилась, она начинает его лупить, запрыгивает на спину, обхватывает руками-ногами и душит там, или бьёт, а он ходит с задумчивым видом, занимается делами, и иногда, когда она очень сильно ударит или заорёт, оглядывается и с испуганной мордой говорит: «Кто здесь?»
Стефани рассмеялась, засмотрелась на темнеющее небо, чуть не навернувшись. Стивен подхватил её и опять забыл убрать руку, пуская по её спине горячие пульсирующие волны.
«Фигня,
Она попыталась осторожно выскользнуть из-под его руки, но манёвр не удался, Стивен чуть улыбнулся и прижал её крепче:
— Дружеские обнимашки, Стеф. Привыкай, чем раньше перестанешь дёргаться, тем раньше это станет нормой.
— Стив, не надо, — опустила голову она, — не поможет. Мы так хорошо вышли пройтись, а ты опять начинаешь…
— Слушай, что за страусиные замашки? — прищурился он. — Если ты сделаешь вид, что проблемы не существует, то она никуда не денется.
— Да, но зато ты сможешь от неё отдохнуть, — она мягко убрала его руку и отошла подальше. — Для этого взрослые дяденьки напиваются, а маленькие девочки обжираются мороженым под слезливые фильмы. Просто для того, чтобы на время забыть о своих проблемах и дать психике передышку.
Стивен на секунду замолчал, потом медленно выдохнул, как каждый раз, когда ему было, что сказать, но он почему-то не говорил. Потом широко улыбнулся и пожал плечами:
— Так что, сделаем вид, что проблемы нет? — посмотрел на неё, не дождался ответа и полез в карман, — спиртное я не пью, мороженого и слезливых фильмов тоже нет… зато есть шоколад! Будешь?
— Не хочу. Потом пить захочется.
— У меня есть вода, — он похлопал по карману куртки.
— Всё равно не хочу.
— А я хочу, давай со мной, за компанию, а? — он толкнул её локтем, — ну давай, я не могу один есть.
— Ладно, — обречённо улыбнулась она, принимая половину шоколадки и откусывая кусок. — Слушай, я всё забываю спросить… У тебя постоянно обёртки на столе, в карманах шоколад, а ты говорил, что не любишь сладкое. Как так?
— Он горький, — улыбнулся Стив, — сладкий шоколад я правда не ем, только такой. И особенно когда пишу, могу за ночь две плитки вточить. А ты почему его любишь, ты вроде кофе сладкий пьёшь?
— Горький шоколад под сладкий кофе — отлично, — улыбнулась она. — Как ты пьёшь без сахара, я не понимаю.
— Ты сама у меня всё пьёшь без сахара, — хмыкнул он. — У меня его вообще нет.
— Ты делал мне кофе без сахара? — округлила глаза Стеф, он закивал:
— А ты и не заметила.
Она нахмурилась и пожала плечами:
— Просто мы его пьём вечно в таком состоянии, когда я вообще вкуса не чувствую, могу уксус выпить и не поморщиться.
Он широко улыбнулся и отвернулся, она опустила голову.
«Опять эта щит-улыбка…»
— Стивен… а помнишь, вчера, когда мы курицу ели, я тебя спросила, всегда ли ты так улыбаешься, когда…
— Чёрт, — прошипел он, — а я так надеялся, что ты забудешь!
— Я запомнила, — она помолчала. — Расскажи.
— Не хочу. Ты меня заставила это сказать.
— Эй, я и без магии заметила, что эта улыбка у тебя постоянно ненастоящая какая-то. Странно, обычно люди, когда хотят скрыть эмоции, просто изображают спокойствие, а не лыбу до ушей, — она подошла ближе и чуть толкнула его плечом, — ну расскажи… Ну пожалуйста.