Моя любимая мачеха, или Она не твоя
Шрифт:
Тепло разлилось по телу, робкая улыбка Милены согрела сильнее жаркого балийского солнца.
Отпустить ее руку я не смог, так и держал, поднимаясь по ступеням к храму. Гид что-то рассказывал, просил нас посмотреть налево-направо, травил байки и предупреждал о разбойниках-обезьянках. Я не особо
вслушивался да и всматривался тоже. Потому что весь мир сузился до крохотной ладошки, которая так крепко сжимала мою.
— Мила не хочет меня отпускать. Я нужен ей, — эта мысль оглушила на некоторое время.
Мой казалось бы хорошо продуманный
Все мы платим разную цену за счастье. Мой ценник мне известен. Только смогу ли я действительно забыть о случившемся, никогда больше не вспоминать о нем, а главное, в будущем не подозревать Милу в изменах?
Ответы на эти вопросы мне предстоит найти, а пока … пока я буду крепко держать Милу за руку, поднимаясь все выше и выше.
Глава 35.Милена
Подниматься было очень тяжело. Ныли ноги, горели стопы, по спине градом катился пот. Но я молча преодолевала ступеньку за ступенькой и, держась за руку Баграта, смотрела на его спину. Рубашка мужчины тоже стала сырой, и через полупрозрачную от влаги ткань просматривались тренированные мышцы.
Мне нравилось любоваться мужем, его подтянутым телом, властным профилем. Когда Баграт останавливался, чтобы дать мне перевести дыхание, и смотрел вниз, хотелось прикоснуться к его волосам, отвести чёлку со лба, сказать что-нибудь нежное. Но я не могла. Между нами будто выросла гора, которую (к сожалению) преодолеть было ещё труднее, чем подняться на Агунг.
— Поторопимся? — волновался гид. Невысокий по сравнению с мужем мужчина, казалось, даже не запыхался, будто поднимался по этой лестнице каждый день. — После обеда облака скроют всю верхнюю часть храмового комплекса. Будет красиво, но видами полюбоваться уже не получится.
Мы прибавили шаг, и я уже едва дышала. Баграт поддерживал меня под локоть, заставлял часто пить и спрашивал, не кружится ли голова. Забота его была приятной… Была бы, но я уже не могла её принимать, как раньше, с нежной благодарностью. Она была будто вымученной, лишенной удовольствия, и это терзало меня.
— Было бы лучше, промолчи я? — вырвалось будто само собой.
Плечи мужа дрогнули. В ярком соронге мужчина смотрелся необычно, будто совершенно другой человек. Может, поэтому я осмелела и задала мучающий меня вопрос?
Баграт тяжело вздохнул.
— Было бы лучше, если бы ты сама знала, чего хочешь. Если тебе нужны свободные отношения, стоило мне об этом сказать открыто.
Муж говорил без злости и ненависти, а с какой-то усталостью, и дело вовсе не в подъеме.
— Свободные отношения?! — вспылила я и, виновато покосившись на гида, тише добавила: — Мне этого не нужно. Напомню, что говорила перед признанием — ты стал мне дорог. Только поэтому не хочу начинать отношения со лжи. Жаль, что ничего не получилось. Мне больно, Баграт. Я думала, между нами нечто особенное.
Вырвала руку и, поднимаясь самостоятельно, проговорила себе под нос, не надеясь, что муж услышит:
— Если бы я могла всё изменить, то…
Да кого я обманываю? Всё равно бы призналась. Потому что не могу иначе. И на что я надеюсь сейчас? Баграт изменился, и этого не исправишь. Он смотрит на меня иначе, говорит по-другому. Ничего не вернуть. Остаётся жить дальше. Как? Этого я не знала.
— Дорог? Так почему? Зачем ты сделала это? — крикнул мне в спину мужчина.
Я застыла на месте, пытаясь прийти в себя. А Баграт вмиг оказался рядом. Муж дернул меня за руку, разворачивая. В его глазах было столько злости и … боли.
— Я тоже думал, что между нами что-то особенное. Ты не просто мне дорога, я влюбился, как мальчишка. Хотел, чтобы наша семейная жизнь стала счастливой. Старался сделать все правильно, учесть ошибки прошлого, и что? Двух недель не прошло, как мы вместе, и ты мне изменила. Что я должен думать? Скажи мне, что? Чтобы делала ты, если бы я изменил тебе?
— Не знаю, — призналась я и попыталась улыбнуться. — У меня нет опыта отношений. Эта ошибка — моя первая.
Я осторожно высвободила руку и с благодарностью покосилась на понятливого гида, который ушёл далеко вперёд. Других туристов на лестнице сейчас не было, и я решила выговориться. Хуже уже не будет.
— Я вышла замуж по просьбе отца… И потому, что ты понравился мне. Ты был необыкновенным. Нежным, заботливым, но отстранённым. Я думала, что не нужна тебе. Что для тебя это лишь брак по расчёту, что нужны лишь акции, а я так, досадное приложение. Отец уверял, что ты защитишь меня, и я верила. И тебе поверила. А потом… — я сглотнула ком в горле и опустила взгляд. Признаваться было трудно, но что я теряю? Возможно, это наш последний разговор. Судя по тому, как отреагировал Баграт на мои слова, он может потребовать развод по возвращению. — Потом я влюбилась.
Ну вот, я сказала это. И свои сомнения, и свои эмоции. Было ощущение, что я раскрыла своё сердце и нарисовала на груди мишень. Приготовилась к боли, потому что уже поняла, что Баграт меня не простит, но я не лгала и не стану и приму всё, что он скажет.
Подняла голову и посмотрела в глаза мужу:
— Мне казалось, я для тебя лишь навязанная жена.
— Поэтому ты влюбилась в другого и изменила мне. И что же теперь? Твой принц оказался конем, и ты решила, что я не такой уж и плохой вариант?
Глаза его полыхали тёмным огнём, губы скривились, и у меня в груди будто разлилась обжигающая лава. Дыхание перехватило от несправедливого обвинения, и так хотелось крикнуть в лицо “Меня опоил твой сын!”, но я, сжавшись в комок, прикусила губу, чтобы не вырвались слова, которые сделают только хуже.
— Что? В другого?!
Может, уйти? Развернуться сейчас и просто спуститься с этой чёртовой горы, оставить за спиной превосходные виды, которые нам обещал балиец. Потому что я только что призналась мужу в любви, а он не услышал. Нет! Не захотел услышать. Я ему противна.