Моя любимая жена
Шрифт:
Билл уже почти засыпал, когда Бекка тихо позвала его. Он приподнялся на локте. Жена лежала с закрытыми глазами.
— Что, мой ангел?
— Помнишь, когда ты стажировался, я приходила и ждала тебя за дверью? Твой обеденный перерыв длился не больше часа, и мы всегда выбирали какую-нибудь забегаловку с быстрым обслуживанием. Ты помнишь то время, Билл?
Он зарылся лицом в ее волосы, вдыхая их удивительный запах. Потом нежно поцеловал Бекку в шею и в плечо, скрытое пижамой.
— Я все помню, — сказал Билл. — Поспи еще. Сон пойдет тебе на
Бекка покачала головой. Даже в темноте Билл видел ее улыбку.
— Хорошее это было время, правда? — спросила она.
— Хорошее, — согласился он.
— Тогда мы его не ценили. Я и теперь бы так хотела, но не могу приехать и ждать тебя за дверьми.
Он промолчал. Бекка ни в чем его не упрекала. Она понимающе гладила его по груди.
— Ты ведь не о такой работе мечтал, Билл?
— Да, ангел мой. Я мечтал не о такой работе.
Прошло еще несколько минут. Билл не очень понимал, в какую сторону Бекка повернет этот разговор. Уж если вспоминать о «добрых старых временах», нужно вспомнить и то, как они бедствовали тогда.
— Билл?
— Да, дорогая.
Чувствовалось, что Бекка подыскивает слова, чтобы начать разговор о чем-то ином, не связанном с ностальгическими воспоминаниями. В ванной плескалась вода.
— Мне нужно съездить в Англию.
Сказано было так, будто эта мысль только что забрела Бекке в голову. Но Билл понимал: жена до сих пор не знает, как лучше начать.
— Ты хочешь вернуться? — спросил он. — Неужели ты соскучилась по Лондону?
Мир, который они только-только стали выстраивать здесь, вдруг закачался.
— Мой отец неважно себя чувствует, — выбросила козырную карту Бекка. — Твой здоровее моего. А у моего вдобавок еще и болезненная гордость. Ни за что не сознается. Но я-то чувствую. Сегодня я позвонила ему и поняла, что должна поехать. Да и Холли, наверное, не откажется сменить обстановку.
Все это было сказано нарочито веселым, почти беспечным тоном. Наверное, Бекка и впрямь радовалась, что нелегкий для нее разговор начат.
— И надолго? — спросил Билл, толком не зная, как реагировать на решение жены.
— Пока не могу сказать. Все будет зависеть от самочувствия отца. Я хочу поговорить с его врачами.
В голосе Бекки зазвучали слезы. Билл крепко обнял жену и прижал к себе. Как будто этот жест удержит ее и заставит отказаться от уже принятого решения!
— Но если ты толком не знаешь, когда вернешься, не проще ли нам всем уехать отсюда? — спросил Билл.
— Ни в коем случае, Билл. Ты ведь только начал входить в курс дела. Пусть Шанхай был моей идеей, но ты принял ее. Мы оба понимали, что в Лондоне у тебя — никаких перспектив. А здесь ты за несколько лет станешь полноправным партнером фирмы. Когда Девлин сказал мне это на том обеде, я сразу почувствовала: вот он, шанс.
— Но ведь мы ехали сюда вместе, Бекки! Ты оставляешь меня наедине с работой и пустыми стенами?
— Билл, мы были и останемся семьей. Ты же знаешь: иногда семьям приходится на время разъединяться.
Холли весело
— А я думал, что мы с тобой заведем второго ребенка. По-моему, сейчас самое время.
— О чем ты, Билл? — Бекка старалась не показать виду, что эта мысль постоянно крутилась и в ее голове.
— Не о чем, а о ком. О будущем брате или сестре для Холли.
Второй ребенок был козырной картой Билла. Его единственной козырной картой.
— Чтобы заводить ребенка, у женщины должно быть спокойно на душе. А каково это, если будущая мать разрывается между мыслями о ребенке и своем отце?
— Кстати, доктор Кхан говорил, что найденная тобой малышка родилась на удивление здоровой.
— Билл, я сегодня лежала и думала о мире, в который мы попали. Это жестокий и тяжелый мир. И так ли уж жизнь в сегодняшнем Китае отличается от тех давних времен, когда в иностранных кварталах были таблички «Вход китайцам и собакам воспрещен»? Многое ли изменилось?
— Очень многое, Бекки. Жизнь в Китае стала значительно лучше. Об этом нельзя забывать. И главное — она становится лучше для все большего числа китайцев. Учти, нам куда легче, чем им. У нас здесь замечательные перспективы. Ты же сама говорила, что в Лондоне мы о таком даже не мечтали.
— Но в Лондоне я не знала, что для прекрасной жизни здесь нужно научиться на многое закрывать глаза.
Бекка замолчала. Билл тоже молчал. Он чувствовал, что общение с Элис не прошло для жены бесследно. Но сейчас не время затевать спор. Да и к чему? Бекка решила лететь в Англию, и она полетит.
Когда Бекка заснула, он вылез из постели и прошел в свою спальню. Холли, как всегда, спала поперек кровати. Билл погасил оставленный амой ночник и осторожно пристроился рядом. Спящая Холли казалась ему совсем маленькой. Тридцать фунтов хрупкой жизни. Самой драгоценной в мире.
Биллу вдруг захотелось взять дочь на руки, но он не стал этого делать, боясь, что девочка проснется. Сон к нему не шел. Билл покинул спальню. В кухне он остановился у окна и долго глядел на пустой двор «Райского квартала».
Глава 10
Пандус скоростной магистрали Чэнду проходил почти рядом с куполом католической церкви Святого Петра в районе Чунцин-Наньлу. Когда новобрачные вышли из церковных ворот, приветственные крики смешались с ревом проносившихся машин.
Холли сидела на руках у Бекки и бросала конфетти, опасливо косясь на скоростную магистраль. Билл поглядывал на дочь лишь изредка. Все его внимание было приковано не к новобрачным и не к собравшимся. Он смотрел на свою жену. Вскоре Билл убедился, что не он один. Когда они вошли в церковь, все мужчины по обеим сторонам прохода, вне зависимости от национальности и возраста, уставились на Бекку откровенно голодными глазами. И хотя супруги Холден прожили вместе более двух тысяч дней и ночей, Билл поймал себя на мысли, что его взгляд ничуть не менее голодный.