Моя любимая жена
Шрифт:
Вскоре после того, как они вернулись с прогулки, из динамика детского монитора донеслись приглушенные голоса. Билл озадаченно почесал затылок. Похоже, вчера они забыли выключить это устройство, когда вернулись из больницы и отпустили заспанную аму. Конечно, забыли, поскольку оба едва держались на ногах и улеглись по обе стороны от мирно посапывающей Холли.
Монитор не был рассчитан на четкую трансляцию голоса, и звуки, раздающиеся из динамика, почему-то напомнили Биллу телепередачи его детства о пришельцах из иных миров. Застав его за просмотром, отец всегда сердился: «Парни на этом деньги заколачивают, а ты забиваешь себе голову их
— Деда Вилл, я не хочу, чтобы ты уезжал! — чуть не плача, твердила Холли.
— Надо, радость моя. Дома дела ждут.
Дорис увела Холли, чтобы «не мешать дедушке собираться». Что нравилось Биллу в дочери — она никогда не капризничала.
«Я бы в свои четыре года наверняка устроил рев на весь дом», — подумал он.
На панели монитора перемигивались зеленые огоньки индикаторов. Доктор Кхан (Билл узнал его голос) о чем-то спрашивал Бекку. Та едва слышно отвечала. Подождав еще немного, Билл направился в спальню. Бекка в спальной пижаме сидела на кровати, однако чувствовалось, что она вот-вот погрузится в сон. Билл вздрогнул, увидев в руках индийца одноразовый шприц. Он подбежал к жене, обнял и погладил по волосам. Бекка сонно посмотрела на него. Ее глаза закрывались сами собой.
— Я ввел вашей жене небольшую дозу диазепама, [38] — сказал доктор Кхан. — Это поможет ей уснуть.
— Я все равно не засну, — возразила Бекка и закрыла глаза.
Ее голова упала на подушку, и через минуту она уже спала. Постояв еще немного, Билл с индийцем тихо вышли.
— Когда миссис Холден выспится, привезите ее к нам в больницу, — предложил доктор Кхан. — Пусть посмотрит на спасенную девочку. Это поможет ей окончательно избавиться от шока.
38
Транквилизатор, успокаивающий и снимающий возбуждение.
В детской Холли подробно объясняла Дорис какой-то замысловатый ритуал из жизни принцесс.
— Откуда взялся этот ребенок? — спросил Билл.
Смысл его вопроса был совсем иным: как такое могло произойти?
Доктор Кхан пожал плечами. Он глядел из окна во двор. Там стояло несколько машин, поджидавших обитательниц «Райского квартала».
— В Шанхае ежегодно делается около трехсот тысяч абортов, — сказал индиец. — Представляете? Сделать аборт проще, чем удалить зуб.
Он шумно выдохнул.
— Вы спросили, откуда этот ребенок. Не знаю. Могу только предполагать. Возможно, в семье ждали сына, а дочь им была не нужна. Здесь такое не редкость. Либо мать этой крошки надеялась, что ее мужчина оставит свою семью и перейдет жить к ней.
Доктор Кхан наверняка многое знал о «Райском квартале» и других подобных местах.
— Иногда эти девушки мечтают о невозможном, — продолжал он. — Верят, что ребенком накрепко привяжут мужчину к себе. А потом, когда мечты разбиваются, случается… вот такое. — Он печально вздохнул. — Скорее всего, мать этой малышки — одна из дагунмэй. Так здесь называют приезжих женщин. Нужда гонит их из провинции в крупные города. Они берутся за любую работу. — Доктор помолчал и кивнул в сторону двора. — Я все-таки сомневаюсь, чтобы это сделал кто-то из местных женщин. Они грамотнее и сообразительнее, нежели
Во двор въехало потрепанное красное такси. Рядом с роскошными автомобилями оно смотрелось бедным родственником. Из такси вылезла Элис Грин. Доктор Кхан сказал, что ему пора возвращаться в госпиталь. Билл поблагодарил индийца и проводил его до лифта.
Через несколько минут лифт поднялся снова, и оттуда вышла Элис.
Биллу не хотелось впускать ее в квартиру. Во всяком случае, сейчас ей тут делать нечего.
— Это для Бекки, — сказала Элис, подавая Биллу пакет из плотной коричневой бумаги, внутри которого шуршали чайные листья. — «Колодец дракона», знаменитый зеленый чай из Ханчжоу. [39] Сорт Лунцзин. [40]
39
Город в устье реки Янцзы.
40
Особо ценимый крупнолистовой зеленый чай, имеющий общее название «Колодец дракона».
Билл вертел в руках пакет с чаем. Все эти названия ему ничего не говорили.
— Вы знаете о случившемся? — спросил он Элис.
Журналистка кивнула.
— Бекка позвонила мне, когда вы вернулись из больницы. В Шанхае у нее не так много людей, кому она может позвонить.
Элис немного смутилась, чувствуя, что последние слова Билл может расценить как осуждение.
— Спасибо вам за участие, Элис. Простите, что не могу пригласить вас в квартиру. Бекка совсем недавно заснула.
— Конечно, Билл. Не стоит ее будить.
— Вы намерены написать об этом ребенке?
— Нет. — Улыбка Элис больше походила на гримасу боли. — Брошенный ребенок? Брошенный в буквальном смысле слова? Моя газета не станет это печатать. Подобное в Шанхае не считается сенсацией.
На следующий день отец Билла улетал в Лондон.
В аэропорту они встали в длинную очередь летевших эконом-классом. Регистрация подвигалась медленно.
«Бедность крадет у людей время», — подумал Билл.
Он обвел глазами очередь. Китайцев, собирающихся в Англию, было заметно больше, нежели европейцев.
— Папа, давай я доплачу, и ты полетишь первым классом. Или хотя бы бизнес-классом.
Старик замотал бычьей головой.
— Не вижу смысла, — сказал он, ставя чемодан на пол и приготовившись отстоять всю очередь. — К чему сорить деньгами? Я все равно просплю до самого Хитроу.
Раньше Билл стал бы настаивать, а Холден-старший прочел бы ему лекцию о бережливости. Но теперь вроде бы оба они изменились.
— Когда ты вернешься домой, думаю, Бекке уже будет получше, — сказал старик.
Билл кивнул. Что-то действительно поменялось в их отношениях. Многолетняя глыба льда начала таять. И все благодаря Холли. Но когда Холден-старший махнул ему на прощание и скрылся в дверях терминала, Билл испытал привычное облегчение.
Он осторожно лег и обнял жену. Бекка что-то пробормотала спросонок. В соседней спальне Дорис раздевала Холли, готовясь ее купать. Девочка важно объясняла китаянке, что сегодня будет спать одна, поскольку «мамочке нездоровится, и папочка лег вместе с мамочкой».