Моя малышка
Шрифт:
«Ну и лезет же в голову всякое, совсем фантазия разбушевалась». – И, взъерошив волосы, я поспешил за Машкой.
ПОДМИГНУТЬ ДЕВУШКЕ
Гриша давно мечтал научиться подмигивать незнакомым девушкам на улице. Идёшь себе, а навстречу какая-нибудь симпатяшка. И ты так непринуждённо, играючи, лихо ей подмигиваешь. Она, конечно, смущается, краснеет, глаза в землю. Но сама улыбается. Ей приятно. А Гриша летит дальше, как на крыльях. Во-первых, совершил смелый поступок. Во-вторых, уверенность в своих
Но это только в мечтах, осмелиться подмигнуть настоящей девушке на настоящей улице Гриша никак не мог. Тренировался пока перед зеркалом. И вот вроде уже стало получаться, даже с разными оттенками, что ли. Нежно, нагловато, отечески-бывало. Но на натуре, так сказать, ступор находит, словно на двоечника у доски. И вот слонялся однажды Гриша по магазину, вокруг девушки всякие вещицы разглядывают, благодать. Только и делай, что подмигивай. Гриша приготовился. Настроился. Даже вроде как помолился на свой лад. Короче, накрутил себя – дай бог. Сейчас или никогда! Вспотел, давление поднялось. Вокруг всё, как в мареве. И тут лицо… Гриша как подмигнёт!..
Оказался парень… Гриша так увлёкся внутренней подготовкой самого себя к подвигу, что не заметил, кому подмигивает. А парень тем временем покраснел, смутился и на Гришу уставился. И глаз не отводит, а смотрит так чувственно, губы приоткрыв… Гриша уже готов сквозь землю провалиться, стыдно – ужас, и перед парнем этим неудобно. Выходит, он парня вроде как завлёк, а самому это вовсе не надо. Гриша ведь не по этому делу. Гриша на девушек сориентирован… А парень этот, получается, не на девушек…
Гриша ускорил шаг и просто сбежал из магазина. Теперь заново тренируется.
ЛЮБОВЬ С ПЕРВОГО ВЗГЛЯДА
Конец мая, жара. Саня поставил велосипед у веранды кафе, развалился в плетёном кресле и заказал мохито. Потягивает ледяную жидкость через соломинку да лениво смотрит по сторонам. За соседним столиком двое ведут негромкий разговор.
– …Не представляешь, как долго я её искал! Той осенью впервые увидел и реально сразу влюбился! А найти не мог нигде… – говорит первый вкрадчивым голосом. Фраза прерывается, говорящий что-то отпивает. Что именно он пьёт и, вообще, как выглядит, Саня точно сказать не может, поскольку видит обоих лишь краем глаза, а пялиться в упор неудобно.
– Ну и? – спрашивает второй.
– Весь город перерыл, везде смотрел, спрашивал. Описывал её особые приметы. Никто такую не видел.
«Какие же бывают страсти! Надо же так влюбиться! – думает Саня. – Я-то, циник, думал, что сильных, ярких чувств никто давно не испытывает. А этот, обычный человек, увидел и полюбил так беззаветно, что ищет, не находит покоя…» Эмоции переполняют Саню, он звучно всасывает зараз полстакана коктейля. Мелкие льдинки стукаются о зубы. Жестом Саня просит повторить заказ.
– Настырный ты парень, – тем временем говорит второй. – Я бы забыл. Да и напрягаться в лом.
– Как я мог забыть?! Такая кожа! Гладкая и одновременно бархатистая… А оттенок
– Да, оттенок изящный.
– А общая линия?
– Линия шикарная…
– А сидит как?
– Сидит отлично! И цвет твой.
Забыв про приличия, Саня повернул голову.
Два молодых человека. Пьют кофе после обеда. Один щупает рукав лёгкой, светло-коричневой кожи куртки, надетой на другом.
– Я сам такую выделку больше всего люблю. Матовая, мужественная, – говорит тот, что щупает.
Официант ставит перед Саней полный стакан, подёрнутый изморозью. Внутри ром, комок мяты, колотый лёд.
– Одно плохо, – продолжает счастливый хозяин новой куртки. – Жара наступила. Куда её теперь надевать? Я так нацепил, чтоб только тебе показать, а вообще носить уже поздно, да и тенденции сменились. Так что не знаю…
– Не парься, новую найдёшь.
– Ой, я с этой столько провозился!
Оба заливисто смеются. Саня покусывает соломинку.
ТОЛЬКО МАТЕРИ НЕ РАССКАЗЫВАЙ
Захожу в новый торговый центр. Красота! От сверкающего пола к стеклянной крыше взлетают прозрачные лифты, с балконов нескольких этажей свешиваются гуляющие. Провинциалы озираются, разинув рты. Местные озабоченно делают покупки.
Мне надо на самый верх. Я иду к лифту, заглядываюсь на девушку с прямыми русыми волосами, спотыкаюсь о швабру азиатской уборщицы, вытирающей бесчисленные следы от обуви покупателей.
– Прошу прощения.
Красавица, на которую я засмотрелся, уже растворилась в толпе. Жду лифта. Он возносит меня над фонтаном с небольшим водопадом, над кафе с роскошными бархатными креслами и над всем этим торговым раем. Другие пассажиры выходят каждый на своём этаже: мамаша с малолетним сыном – на этаже игрушек, девушка с бриллиантом в носу – на этаже дамского белья, молодой человек в пиджаке и брюках – на этаже – паркинге автомобилей. Обычно в торговых центрах паркинги устраивают в подземелье, но здесь машины ждут хозяев под крышей. Из-за близости метро власти не разрешили глубоко копать. Оставшись в лифте один, я выхожу под самым куполом. Здесь устроен каток. Я пришёл к папе на работу. Ему семьдесят два, и позавчера он устроился на каток гардеробщиком.
– Пустите меня. У меня отец в гардеробе работает, – обращаюсь к белокурой девушке в кассе. Она изучает меня некоторое время глазами и протягивает собственную магнитную карточку. Я прокатываю карточку через сканер, загорается зелёная стрелка. Прохожу через турникет, возвращаю карточку, иду к гардеробу.
Живя по соседству, папа часто захаживал в новый торговый центр и с открытием катка решил устроиться гардеробщиком. Точнее, мама решила. Ей надоело, что пенсионер-папа постоянно торчит дома. А может, папе надоело смотреть целыми днями на пенсионерку-маму. Я живу отдельно, тонкости их отношений мне не известны, но взаимная усталость друг от друга у родителей налицо. В общем, решение было принято, и папа вот уже третий день выходит на работу в десять утра.