Моя Мия. На осколках первой любви
Шрифт:
Конечно, он не слышит.
Отворачивается и проводит пальцами по волосам.
Диджей выключает видео и пожимает плечами. Ведущий быстро начинает болтать, но я ничего не слышу.
Боже.
За что так со мной?
Я же обычная девчонка. Училась в школе хорошо, рисовала. Хотела стать дизайнером, чтобы быть рядом с Громовым. Когда поступила в университет радовалась сильно…
Новые знакомства. Учёба.
Как сейчас это всё?
Я ведь жить не смогу после такого позора…
Отмираю
Реву навзрыд.
За что мне это?
За что? За что? За что?
Дверь бабахает. Поворачиваюсь, в надежде, что это Лёва опомнился. Он ведь не может вот так от меня отвернуться? Это всего лишь видео. Не порноролик и ни что-то ужасное. Так Мирон говорил.
Он бы точно понял… Но на него я больше не могу рассчитывать, сама виновата.
– Мия, – подбегает Тайка.
Крепко обнимает.
– Мийка, чё ревёшь дура? – за ней заходит Ивка.
Тоже обхватывает нас.
Стоим втроём и обнимаемся. Я рыдаю навзрыд. Как сейчас туда выйти?
Стыдно. Страшно ужасно.
Как жить теперь? Ещё и Юлька в зале…
Боже.
Ещё сильнее реветь начинаю. Дышать от двух напирающих тел нечем, но это как будто лучше в настоящий момент. Словно я сама бы и стоять сейчас не смогла.
В крохотной сумочке на тонкой цепочке, висящей у меня через плечо, разрывается мобильный. Отстраняюсь от девчонок. Они смотрят ошарашенно.
Судорожно пытаюсь отыскать телефон, а когда получается, шокировано округляю глаза.
Эмилька.
– Да, – отвечаю быстро.
– Мия, – взволнованно тараторит брат. – Ты где? Скоро домой приедешь?
– Не знаю, – утираю слёзы, глядя в зеркало.
– Приезжай поскорее, – умоляет практически плача.
Страх словно молния прошибает.
Ему пятнадцать. Я не помню, чтобы он ревел с лет восьми.
Закрываю сумочку, машу девчонкам. И, не замечая едких улыбок и смешков за спиной, бегу к гардеробу.
– Что случилось? – прикрикиваю.
– Мне страшно, – уже отчётливо ревёт в трубку Эмиль. – Маме только что стало плохо, папа срочно повёз её в больницу…
Глава 35. Мия и Арктика...
– Привет, Миюш, – заглядывает в мою комнату Арина.
Поднимаю голову и равнодушно снова отворачиваюсь.
– Ну ты чего? Ммм, – тянет. – Малышка, плачешь?
Услышав в ласковом голосе сожаление, мои внутренние душевные опоры рушатся, и я снова начинаю неистово рыдать.
– Это я во всём виновата, – проговариваю, закрыв лицо руками.
Стыдно.
Стыд с момента, когда я увидела то видео на большом экране в клубе, будто бы въелся мне под кожу, пробрался до нутра.
Стал
Не знаю, что должно произойти, чтобы я избавилась от этого противного чувства.
Я так боялась даже думать о том, что видео обнародуют…, переживала, как его увидят родители, Лёва…
Весь университет.
Как могло случиться так, что в один момент мои страхи ожили? Все разом. Превратились в злобных монстров и сожрали меня с головой.
Как?.. А?..
Вчерашний день – самый ужасный в моей жизни.
А сегодняшний? Что будет сегодня? Страшно думать об этом. Мама четырнадцать часов в родовой. Я слышала, что третьи роды проходят быстрее.
Значит, не всё в порядке?
Папа отвечает на мои звонки через раз. Постоянно говорит одно и то же. «Поговорим потом». По голосу, кроме того, что ему не до меня, ничего не понятно.
– Во всём только я виновата, – продолжаю реветь.
– Ну в чём ты можешь быть виновата? – удивляется Арина, присаживаясь со мной рядом на покрывало. – Это ведь роды. Рождение нового человека. Процесс стихийный. Ты тут совершенно ни при чём, Мия. Сейчас всё во власти врачей-акушеров и Бога.
– Ты не понимаешь, – мотаю головой отчаянно.
Никто не понимает.
Кроме одного человека, который больше ни за что здесь не появится.
Мои запястья обхватывают тёплые руки, но лица я всё равно не открываю. Всхлипываю и реву навзрыд.
Братьев с утра забрал дедушка, а я отказалась уезжать из дома… Чувствую, что должна быть здесь или вообще в больнице. Но отец строго-настрого запретил приезжать.
Ольга Викторовна, наша помощница по дому, в отпуске. Поэтому мы с Рыськой совершенно одни.
– Что случилось у тебя? – обеспокоенно спрашивает Арина. – Ты можешь мне спокойно рассказать?
– Не могу.
– Почему?
– Просто не могу.
– Ты обещала кому-то не рассказывать? – обеспокоенно спрашивает.
– Нет. Я ничего не обещала.
– Об этой проблеме знает кто-то из взрослых?
– Мне девятнадцать, – напоминаю.
Слышу короткий смешок.
– Я имею в виду родителей, Мия.
– Нет, – выдыхаю.
Долинская с сожалением цокает.
– Тогда ты можешь рассказать мне, – предлагает.
Резко убираю ладони от лица и уставляюсь на неё.
– Боже, девочка, – округляет глаза Арина. – Ты со вчерашнего вечера здесь рыдаешь?
Наблюдаю, как она поднимается и выходит из комнаты, бросая через плечо:
– Принесу тебе воды, моя хорошая. Надо же, как ты себя довела.
Поворачиваюсь и пытаюсь разглядеть своё отражение в зеркале. Лицо красное, глаза заплывшие – и сказать нечего – красавица.
Быстро соскакиваю и заправляю кровать.
– Ну вот, пей давай, – говорит Арина, заходя в комнату.