Моя попытка номер три
Шрифт:
“Димочка! У меня же есть мой Димочка”, — вдруг вспомнила я. Подскочила в предвкушении. Мне срочно нужен был мой лазурный дружочек. Я его оставила в тумбочке…
Села и застыла. К моему огромному удивлению, Димон меня ожидал не “в”, а “на” тумбочке. Да-да, он самый, голубчик, во всей своей двадцатидвухсантиметровой красе, рядом со стаканом воды и таблеткой от похмелья. Тут же лежала записка:
“Пусть будет утро добрым и приятным. Твой Мотя”.
Глава 34
Я не знала, как реагировать. Забота
“Блин. Блин. Блин”. — Прикрыла руками пылающее лицо. И тут завибрировал еще один обитатель тумбочки — телефон, вчера окончательно севший и заботливо поставленный на ночь на зарядку.
Мотя. Конечно же! Кто еще мог мне звонить?
Я немного посомневалась: брать или не брать трубку. Что мне сейчас делать? Скрываться до конца отдыха и не показываться на глаза голубоглазому Аполлону? Но желание услышать голос любимого перевесило. Я приняла вызов, но ничего не ответила:
— Катя! — донесся жизнерадостный голос. — Как ты? Жива, моя пьянчужка?
Эх. Мало того, что извращенка, так еще и пьянь я в его глазах теперь. На душе стало так горько. Почему же мне так не везло? Как я так оплошала перед таким классным парнем? Тяжело вздохнула.
— Кать? Все нормально? — голос из веселого вдруг стал тревожным. — Катя? Что случилось? Я сейчас приду.
— Нет, нет, — испугалась я. Разговаривать-то стыдно. А в глаза смотреть как? — Все хорошо. Я просто только проснулась.
— Таблетку выпила?
— Нет. Вот сейчас собираюсь. — Я и в самом деле поспешно сунула аспирин в рот и запила водой.
— Вот и умница.
— А ты где? Уже на работе? — постаралась увести тему, чтобы голубоглазый не припомнил мне голубого дружка.
— Да. Времени-то уже. Скоро обед. Это ты у меня соня-засоня.
— Мы поздно пришли.
— Я знаю. Ты немного буянила. Мне пришлось укладывать тебя спать.
— Мммм… Значит, это был не сон? — игриво проговорила я.
— Нет. Мне пришлось поцеловать принцессу, чтобы она уснула.
— Неправильная какая-то принцесса.
— Самая лучшая! — Мотин голос сводил меня с ума.
— Мне понравилось.
— Мне тоже. Я бы хотел сейчас быть с тобой.
Я одобрительно вздохнула. Я бы тоже не против была повторить процесс успокоения буйной принцессы, только уже на трезвую голову.
— И что бы ты сделал? — я улыбнулась и потрогала сморщенные сосочки. Они тоже очень хотели, чтобы Мотя был с ними.
— Я? Эммм… А ты все еще голенькая? — спросил он приглушенно, на заднем фоне слышались голоса.
— Да, — кивнула, хоть он и не видел.
— Лежишь?
— Нет. Сижу.
— Тогда я б тебя положил. А ручка у тебя где?
— Ручка? Левая? Возле уха с телефоном, — засмеялась я.
— А вторая? Разве она еще не в трусиках?
— Нет. Пока… — я рвано вздохнула. Мне так захотелось действительно погладить себя между ног. Что я и сделала.
— А я слышу что уже, — засмеялся он.
— Разве? Откуда? — пальчики, собрав вязкую выделившуюся смазку, закружили по клитору.
— По голосу. Кать, ты такая красивая вчера была. Это твоя рука между твоих идеальных ножек. Я чуть не кончил, — голос его тоже изменился. Стал таким вкрадчивым. — Я бы снова хотел это увидеть. Ты такая… такая… Я просто схожу с ума от тебя. С каждым разом восхищаюсь все больше и больше.
Я слушала Матвея и балдела. Под его голос ласкать себя было чудесно. Я прикрыла глаза, представляя, что это он, а не я, сейчас пытается проникнуть в томящуюся дырочку пальцами.
— Мотя, это неправильно, но я хочу тебя, — проговорила со стоном.
— Почему же неправильно? — рассмеялся он. — Неправильно то, что ты сейчас там, а я здесь и ничем не могу тебе помочь. Хорошо хоть у тебя есть смурфик. Прикольный, между прочим. Я, кстати, поменял ему батарейки. Так что можешь пока поразвлекаться с ним.
До меня не сразу дошло, про какого смурфика на батарейках идет речь, а когда я поняла, то снова залилась краской и покосилась на тумбочку.
— Мотя! — воскликнула возмущенно. — Ты такой… такой…
Хотела сказать “гад” или “гаденыш”, но Матвей мне подсказал:
— Классный?
— Классный, — согласилась я. Как с таким не согласиться. — Но свиненыш! Ты где его нашел?! Мне так стыдно! Ты рылся у меня в вещах?
— Я искал зарядник, чтобы зарядить твой телефон.
— Помощник, блин. Мог бы тактично не обращать внимания на некоторые мои секретики.
— Нет, Кать, я не мог, — заржал засранец. — Именно тут не мог.
Я обиженно насупилась, и Мотя, хоть и не видел меня, почувствовал смену моего настроения.
— Ты что? Стесняешься? Кать, прекрати. Ну это же такая ерунда. Я абсолютно не против, чтобы моя девочка играла со смурфиками. Единственное, знаешь что?
— Что?
— Я очень сильно ревную. Я не хочу, чтобы ты была со своим боссом.
— Матвей, — я вдруг сразу стала серьезной, даже руку вынула, села и завернулась в простыню. Физическое возбуждение схлынуло, зато стало как-то волнительно, аж сердце защемило. — Матвей, — повторила я. — Я тоже не хочу быть со своим боссом. Да мы и не были вместе, он для меня был своего рода “Димочкой”.
— Каким Димочкой, — не понял Мотя. — Он же вроде Игорь?
— Ой, — я смутилась, но тут же заржала. — Это я так зову моего смурфика — Димочка — в честь моих двух бывших. Помнишь, я тебе еще рассказывала, что это для меня роковое имя?
— Помню, — как-то задумчиво протянул Матвей. — Димочка…Ну надо же, ну и приколистка ты у меня, Катюха.
Тут на заднем плане послышался шум, потом чей-то голос: “Мотя, ну хватит трепаться, кто работать-то будет, Пушкин?”
— Ой, все, Кать, я побегу, давай, приходи в себя, увидимся, — и повесил трубку.