Моя судьба

Канес Саша

Проехав двадцать километров по узкому асфальтовому шоссе, мы свернули на проходящую прямо через лес грунтовую дорогу. Нас окружала кромешная тьма, в которой шевелился, сипел и подвывал тропический животный мир. Ехать пришлось очень медленно. Через десять минут мы остановились на маленькой, покрытой красной кирпичной крошкой площадке. Никакого света, кроме света наших фар, не было и в помине. В некотором удалении угадывались очертания неказистой двухэтажной хибары, собранной из неровных бревен и кусков фанеры. Крыша здания была покрыта сухими пальмовыми листьями. Не выключая мотора, в свете собственных фар, мы направились к убогому строению. Когда мы подошли, у входа засветился огонек. Нас встретил сонный паренек лет шестнадцати, босой и весь какой-то

замурзанный. На чрезвычайно корявом, но все же вполне понятном английском он сказал, что Большой господин Тао ничего не справляет и совсем недавно пошел спать. Я чувствовала себя крайне неудобно и пробормотала, что мы, мол, приедем как-нибудь в другой раз, а теперь пусть пожилой человек отдыхает, и, протянув сверток со своей бутылкой, попросила мальчика передать хозяину наш подарок и наилучшие пожелания, когда тот проснется. В этот момент наверху послышалось кряхтение и шаркание — по хлипкой деревянной лестнице к нам спускался очень худощавый и очень пожилой человек. Одет он был в старую линялую майку, шорты и шлепанцы с перепонкой. Увидев старого Тао, Леонард радостно залопотал на смеси английского с тайским. Немец уже много лет жил на Кануе и знал довольно много тайских слов, иногда он даже составлял из них несложные фразы. Тао общался с нами через все того же мальчика, встретившего нас внизу.

— Большой господин Тао приветствует своих гостей и приглашает всех сесть на веранде. Большой господин Тао извиняется, что не подготовился к приходу гостей, потому что гости сделали ему очень сюрприз.

Веранда начиналась прямо у крыльца. Здесь стояло несколько белых пластмассовых стульев и старый рассохшийся деревянный стол. Мы расселись. Лично я чувствовала себя ужасно. Лица Тао и его или слуги, или родственника, или, может быть, местного юного консельери, были усталыми и унылыми. Тао пробормотал что-то вроде благодарности за врученный ему подарок и послал молодого человека к покрытому пятнами ржавчины холодильнику-ветерану, стоящему тут же и прикрытому от непогоды лишь козырьком из тех же пальмовых листьев. На столе появился лед в пластиковой миске, резанный на кружки ананас и разномастные умеренной чистоты стаканы.

— Большой господин Тао никогда не празднует свои дни рождения, — еще больше поднял нам настроение паренек. — По нашей уважаемой местной традиции, день рождения — это очень горестный день, мы еще больше приближаемся к смерти. Поэтому Большой господин Тао сегодня очень печальный!

Мы с Женей уже примерно с одинаковым негодованием смотрели в сторону немца, на веснушчатом лице которого застыла идиотская пьяная улыбка. Лицо Космонавта закрывала тень, и его реакция на происходящее была непонятна.

— А еще, — не унимался юноша. — В позапрошлом году у Большого господина Тао в этот день умерла любимая жена, госпожа Линя, поэтому в этот траурный день Большой господин Тао обычно не принимает никого.

Наступило всеобщее унылое молчание. Потом старик снова заговорил. Судя по переводу, он все-таки хотел нас успокоить.

— Большой господин Тао говорит, что понимает: у иностранцев могут быть другие порядки, и поэтому он только благодарит вас за то, что вы в этот ужасный день сделали веселый сюрприз, чтобы разделить его горе. Только Большой господин Тао, наверное, не будет пить, так как он пьет только один крепкий напиток — виски с шотландского острова Айло, называется «Бомо».

Я чуть не вскрикнула от удивления. Действительно, жиденькие брови старика полезли на лоб, когда бутылка была развернута. Похоже, я случайно спасла ситуацию. Старик сам разлил напиток по заляпанным стаканам и продолжил говорить своим тихим голосом. Похоже, речь его перешла в тост.

— Большой господин Тао говорит, что он убил очень много людей, чтобы вам хорошо и комфортно отдыхать на этом острове. И ему очень приятно, что вы угадали, какой напиток ему понравится. Наверное, это беременная девушка угадала. Большой господин Тао так думает и благодарит. Поэтому Большой господин Тао говорит вам, что вы его друзья, и если

вдруг с вами здесь будет кто-то невежливым и вообще куда-то вас не пустит или обидит, то вы скажите, что вы друзья Большого господина Тао, и они больше никогда так не будут… Или не будут вообще… Поэтому мы все сейчас, кроме девушки с животом, выпьем виски «Бомо», чтобы Большому господину Тао не так грустно было праздновать этот ужасный день. Потом вы поедете домой, а Большой господин Тао хочет сегодня перед сном еще много плакать.

Все, кроме меня, выпили и закусили ананасом. Старый таец опять что-то произнес.

— Большой господин Тао говорит беременной девушке, что он знает: мальчик будет, как он, зваться — Тао, а девочка — Линя.

— У меня же не двойня! — похлопала я себя легонько по животу.

При этом про себя я подумала, что вряд ли Тао — это именно то имя, которое я дам своему сыну.

— Большой господин Тао так говорит: мальчик Тао и девочка Линя, — был мне ответ.

Я не удержалась и, пользуясь тем, что кроме нас с Космонавтом и Женей по-русски никто не понимает, высказалась в том духе, что нам лучше всего уехать и не донимать несчастного, слабого на голову старика.

Леонард, разумеется, сказанного не понял и, покосившись на Женю, вставил что-то про осмотр зоопарка. Тао понял и ответил через мальчика:

— Большой господин Тао очень любит животных своего зоопарка. У зверей есть ласковая нежная душа, считает Большой господин Тао. Он не только не ест мяса, но даже не может представить, как можно нарушить ночью покой, например, кролика. Большой господин Тао полагает, что это жестоко, не давать зверям спать. Поэтому он просит приезжать смотреть его зверей днем.

Как бы в подтверждение этих слов где-то невдалеке то ли всхрапнул, то ли рыкнул утробным басом кто-то из «нежных кроликов» Большого господина Тао. Еще несколько ласковых соседей беспокойного зверька протяжно и жутко завыли.

Маша

и не только

Через два дня в девять часов я направилась в клинику, где мне предстояло рожать. Это небольшое медицинское заведение находилось примерно в десяти километрах от нашего поселка и состояло из двух процедурных кабинетов, операционной, трех одноместных палат и кухни. Так же, разумеется, там имелось несколько малюсеньких комнаток для нужд персонала и прачечная, но это все, как обычно, скрыто от глаз пациентов. Очередей здесь никогда не было, но иногда приходилось задержаться после приема, чтобы дождаться результатов какого-нибудь экспресс-анализа или УЗИ. Для этого случая была предназначена веранда, где можно было выпить чаю, сока или даже съесть тарелку огненного супа «Том Ям».

Не было никакой проблемы вызвать такси, но мне захотелось несколько дней покататься по острову самой. Я осознавала, что еще через неделю мое пузо просто упрется в руль и самостоятельные поездки станут невозможны, а потом вообще будет не до просмотра достопримечательностей. Получить в аренду удалось только малюсенькую «Судзуки». Больше, собственно, у нас в поселке взять было нечего, но для местных условий и это было отлично. Ни о каких пробках речи не было, и кондиционер отлично заменялся открытыми настежь окнами.

На прием я попала сразу. Врач оказался очень симпатичным и обходительным, но не тайцем, правда, а индусом по имени Харикумар. В самом начале приема он дал мне свою визитную карточку и велел в случае малейших проблем звонить ему в любое время суток. И он, и акушерки живут совсем рядом от клиники. Кроме того, имеется специально оборудованный микроавтобус с водителем, поэтому, в случае необходимости, от моего звонка до нашей встречи в клинике пройдет не более двадцати минут. Как я и ожидала, доктор подтвердил, что у меня все идет как нельзя лучше. Тем не менее мне пришлось сдать на анализ кровь и пописать в банку. После этого я прошла на веранду, чтобы, перед тем как сесть в машину, съесть острого тайского супа. Предполагая, что мне предстоит сдавать кровь, я не завтракала и была голодна.