Моя в наказание
Шрифт:
Ладони чешутся. Сжимаю в кулаки.
— Мам, каких ворон?
— Никаких, кызым [2] . Это дядя шутит… — Мне Айка не отвечает. А дочке — с удовольствием. Смотрит на нее. Улыбается. По голове гладит. Эквилибристка, блять.
— Дядя…
Повторяю, заслуживая свою порцию внимания. Айлин смотрит предостерегающе и с опаской.
— Дядя не шутит, Сафие, к сожалению. Ты в первый раз теряешься?
Напрямую со мной Айлин-ханым разговаривать не хочет. Я понял.
2
Кызым — доченька на крымскотатарском языке.
Сафие, в отличие от мамы, мне искренне рада.
— Нет, я часто… — Взмахивает рукой. Я съезжаю взглядом на знакомую гладкую фарфоровую щеку. Она медленно покрывается красными пятнами. Как и шея. — Мама говорит, я очень самостоятельная.
— Сафие, зайка, посторонним дядям на вопросы нельзя отвечать…
Попытка Айлин строить из себя примерную мамашу заведомо провальна. Это ее ребенок один оказался посреди площади. Ну и мой.
— Но он же меня вернул, а не украл, мама!
Усмехаюсь. А Айлин чуть ли не лопается. Дышит поверхностно. Смотрит немного в сторону. Не на ребенка. Настраиваешься? Правильно, настраивайся.
— Айлин…
Окликаю, благородно дав ей несколько секунд на то, чтобы собраться.
Смиряясь с тем, что выбора нет, все же переводит взгляд на меня. Смотрит зло. Обижено может.
Заебись, конечно. Вот как выглядит обиженная сторона, оказывается.
— Сколько дочке лет? — Спрашиваю прямо, слегка дергая подбородком.
Мы оба знаем, что ложь я распознаю еще раньше, чем она откроет рот. Но Айлин… Это особый человек.
— Три.
Рубит словом. Врет ужасно. В глаза. А я вижу, как у малышни на ее руках глаза расширяются.
Шикарный дуэт двух шпионок. Отдать врагу. Обнять и плакать.
— Сафие, покажи, пожалуйста, на пальцах, сколько тебе лет.
Перевожу взгляд на вторую солистку. Она ерзает. На маму смотрит. На меня.
Не понимает, что происходит, но понимает, что маму разочаровать она не должна.
Поднимает кулачок в воздух, начинает крутить. Один. Два. Пять. Четыре.
Понятно все. И мне, и Айке.
Она прерывает экзекуцию над ребенком. Накрывает кулак своей ладонью и целует малышку в щеку.
Смотрит на меня. Видно, что приняла решение. Она взрослая. Самостоятельная. Смелая.
— Спасибо, что помог, Айдар. Я рада была тебя видеть. И рада, что с тобой всё хорошо. — Усмехаюсь. — Но прости, нас ждет отец Сафие. Он тоже очень волнуется…
— Но бежишь за ней ты.
Вспыхивает. А я даже не знаю, зачем сбиваю ее невъебенно стройную версию.
— Спасибо тебе еще раз. И пусть у тебя всё будет хорошо…
Она договаривает, разворачивается.
Сафие смотрит на меня растерянно. Я подмигиваю. Улыбается и машет.
Я
— Айлин, — окликаю даже не громко, но она тормозит. Не знаю, потому что я ее дочку вернул, или потому что дочка это не только ее.
— Что? — оглядывается и спрашивает.
Бьюсь об заклад, пульс у нее сейчас такой, что самой страшно.
— Давай честно. Отец кто?
Спрашиваю, давая последний шанс на мирное урегулирование.
Шанс, которым Айлин не пользуется. Сжимает губы, ноздри раздуваются. Из защиты она перешла в нападение. Из виноватой стала злой.
Я ее такой и полюбил. А потом такой же возненавидел.
Из глаз — молнии. Только я почему-то не обращаюсь в пепел, сука такая.
— Не ты.
Выплевывает, разворачивается и снова бежит. Теперь уже с Сафие на руках.
Наверное, верит, что толпа спасет. Затеряется. Один раз получилось же.
Но дело в том, что тогда я не искал. А сейчас…
Подумать надо.
Глава 2
Айлин
Ну как же так, Аллах, ну как же так…
Качаю головой и забрасываю на гостинничную кровать, рядом с сидящей на ней Сафие, чемодан.
Я знаю, что мне нужно вычитать дочку за то, как себя повела.
Нельзя пользоваться тем, что я отвлеклась! Нельзя бежать за котами! Нельзя разговаривать с незнакомцами! Потерялась — нужно тут же подходить к полицейскому. Мы с ней всё это уже обсуждали, потому что она растет у меня на самом деле слишком самостоятельной. Самоуверенной. Бесстрашной.
Чисто как отец…
Вспоминаю о нем и мурашки бегут по коже. Если честно, даже волосы дыбом. Я очень-очень-очень испугалась.
Я совсем не ожидала.
Аллах, ну как? Вот как?
В Риме! Откуда он в Риме?!
Вещи скопом летят на обтянутое тканью дно. Белье вперемешку с блузками и детскими платьями.
Я все так аккуратно складывала, когда мы собирались в путешествие! Я так скрупулезно его планировала. Это впервые Сафие заграницей. Мы с дочкой так сильно мечтали о Риме! Дальше по плану были Венеция и Гардаленд. Куча фотографий, впечатлений и огромный кусок одного на двоих счастья.
И что теперь? Я жму на крышку всем телом, понимаю, что так чемодан не застегнется, и тону в ужасе.
Всё против меня, а ведь нужно бежать! Срочно домой!
Я уже купила новые билеты. Самолет сегодня в семь. К черту выброшенные на ветер деньги. К черту нарушенные планы. К черту всё! Мысли только о том, что здесь теперь небезопасно.
Чувствую себя воровкой. Преступницей. Щеки до сих пор жжет стыд. Сердце опять кровоточит. Хотя мне казалось, что я давно всё пережила. Отпустила. Смирилась.