Мозаика Парсифаля
Шрифт:
Стерн, начальник Консульских операций, вышел из кабинета Секции «Л», расположенного на пятом этаже здания государственного департамента США. Он аккуратно закрыл за собой дверь, оставив за ней нерешенную проблему, и почти забыл о ней. Но до этого он тщательно выбирал человека, на которого можно было бы переложить ответственность и который свяжется с Римом при помощи пароля «Двусмысленность», чтобы сообщить о принятом решении. Этот человек входит в близкое окружение Энтони Мэттиаса и пользуется безграничным доверием государственного секретаря. Прежде чем принять решение, он тщательнейшим образом проанализирует все возможные варианты… и, несомненно, сделает это не один.
Дело было доложено четко и ясно. Если Хейвелок в своем уме и говорит правду, значит, он способен нанести огромный
Чтобы осуществить второе, был единственный путь. Перехватить женщину на Коль-де-Мулине и, если она окажется Дженной Каррас, доставить ее Хейвелоку. Пусть объединят усилия и вдвоем разрешат второй, более опасный кризис здесь, в Вашингтоне. Но как быть, если это окажется не Каррас, а советская фальшивка? Что, если Каррас не существует и вместо нее действует марионетка, задавшаяся целью лишить человека разума и заставить совершить измену? Как действовать в этом случае? Не исключено, что она жива, но захватить ее не удастся. Станет ли Хейвелок прислушиваться к словам убеждения? Станет ли их слушать Михаил Гавличек, жертва, ребенок, переживший Лидице и советскую оккупацию Праги? А может быть, он увидит предательство там, где его не существует, и сам начнет предавать? Оправдана ли в таком случае отсрочка казни? Ни в коем случае, видит бог, если агентурные сети будут уничтожены, а агенты попадут на Лубянку. Но неужели человек должен умереть только потому, что оказался прав в своих подозрениях?
Единственная мораль здесь – это реальный прагматизм. Прагматизм не в философском смысле, а в самых утилитарных его проявлениях. Благополучие большинства важнее интересов мелких групп или отдельной личности.
Это единственный правильный ответ, подтвержденный статистикой. Но как отнесутся к этой проблеме в суверенных владениях Энтони Мэттиаса? Поймут ее существо? Стерн в этом очень сомневался. Человек, с которым он только что говорил, движимый страхом, обратится к Энтони Мэттиасу, и высокочтимый госсекретарь повелит отложить решение.
В принципе Дэниел Стерн не возражал против такого подхода, но не как профессионал, а просто как человек. Никто не должен умереть потому, что оказался прав или психически здоров. Но с профессиональной точки зрения Стерн постарался изложить все максимально ясно, предусмотреть все варианты и оправдать смерть этого человека, если возникнет такая необходимость. Подходя к двери, ведущей в приемную, он подумал о том, что ему все-таки повезло. Во всем государственном департаменте не найдешь более справедливого и столь же уравновешенного человека, как Артур Пирс. Подобно многим молодым людям, Пирс имел титул заместителя государственного секретаря, но при этом был на целую голову выше всех остальных своих коллег. На пятом этаже размещалось около двадцати руководителей высокого ранга, но больше всех Стерн ценил Артура Пирса. Начать с того, что Пирс не пребывал в Вашингтоне постоянно. Он являлся главным связующим звеном между представителем США в Организации Объединенных Наций и государственным департаментом. Эта функция была закреплена за Пирсом самим Энтони Мэттиасом, который знал, что делает. Несомненно, пройдет сравнительно немного времени, и Пирс будет представителем США в ООН. Очень хороший и достойный человек. Высокий государственный пост на Ист-Ривер в Нью-Йорке явится признанием не только его интеллекта, но и его глубокой порядочности.
Одному богу известно, как сейчас нужна порядочность… А может быть, совсем не нужна? – думал, удивляясь собственным мыслям, Стерн. Единственная мораль здесь – это мораль прагматическая… В данной максиме заключалась высшая порядочность по отношению к сотням потенциальных жертв среди людей, занятых оперативной работой.
В любом случае дело передано в другие руки, подумал Стерн, открывая дверь. Решение под кодовым названием «Двусмысленность» теперь останется на совести Пирса. Уравновешенного,
– Мистер Стерн? – обратилась к Стерну одна из секретарш, когда он проходил мимо нее к лифту.
– Да?
– Для вас записка!
Стерн пробежал глазами листок бумаги: «Дэниел, еще некоторое время я пробуду в своем кабинете. Если есть настроение, заходите. Выпьем немного, и я довезу вас до дома, трусишка».
Подписи под запиской Даусон не поставил, в этом не было никакой необходимости. Казалось, частенько отчужденный, постоянно осторожничающий юрист точно знал, когда следует поговорить по душам, что являлось одной из самых приятных сторон его характера. Люди холодные, с аналитическим складом ума время от времени ощущают острую потребность дать выход своим эмоциям. Сделанное не без юмора предложение доставить Стерна домой было вызвано отношением последнего к уличному движению в Вашингтоне. Везде, где только возможно, он, к неудовольствию личной охраны, пользовался такси. Что ж, сегодня его охрана сможет отдохнуть и подключиться к работе уже около дома в Вирджинии. Охрана Даусона позаботится об обоих.
Огилви совершенно прав: вся эта глупейшая затея с охраной есть не что иное, как отрыжка тех дней, когда в Лэнгли еще служил Энглтон [27] . Стерн посмотрел на часы: было уже двадцать минут восьмого, но Даусон наверняка все еще дожидается Стерна.
Прежде чем спуститься к машине Даусона, они проговорили почти час, снова и снова анализируя загадочные события на Коста-Брава и возвращаясь к вопросам, на которые не было ответов, по крайней мере у них. Стратеги позвонили своим женам. Женщины уже привыкли к тому, что государственный департамент требует постоянного присутствия их мужей, и даже утверждали, что понимают необходимость этого. Некоторые таинственные области правительственной деятельности частенько подвергают брак дополнительным испытаниям на прочность. Между тем аналитики не теряли надежды на то, что их образ жизни изменится и они наконец смогут предаться более приятным занятиям, не покидая берегов Потомака.
27
Один из заместителей директора ЦРУ, руководитель контрразведывательного департамента управления. Был одержим идеей поиска советских тайных агентов в недрах Центрального разведывательного управления. Своими необоснованными подозрениями нанес огромный урон действиям ЦРУ. Восстановил сотрудников друг против друга, деятельность советского отдела оказалась практически парализованной. Уволен со службы.
– Пирс отправится к Мэттиасу, и Мэттиас откажется рассматривать некоторые варианты. Вы понимаете, что я имею в виду? – произнес Даусон, сворачивая с забитого машинами скоростного шоссе на боковую дорогу и минуя светящийся знак «Ремонтные работы». – Он непременно потребует снова проделать всю аналитическую работу.
– Я беседовал с Пирсом тет-а-тет, – сказал Стерн, машинально поглядывая в зеркало заднего вида и твердо зная, что через секунду-другую в нем появятся фары идущей за ними машины сопровождения. Сторожевые псы следуют на коротком поводке. – Я занял сбалансированную, но твердую позицию. Каждый вариант имеет свои преимущества и свои недостатки. Когда дело дойдет до комиссии, она сможет принять решение действовать, не советуясь с Мэттиасом, потому что главным фактором является время. Именно время. Меньше чем через три часа наши люди окажутся на Коль-де-Мулине. Им надо знать, как поступать. Там будет и Хейвелок.
– Независимо от приказа они должны попытаться взять его живьем.
– Да, такова первоначальная задача. Никто не желает иного исхода. Но я не хочу себя обманывать. Если поступит приказ «исправлению не подлежит», он покойник, как вы сами сказали. Это лицензия на убийство того, кто убьет вас, если ему представится такая возможность.
– Не обязательно. Пожалуй, моя реакция тогда была слишком бурной. Я мог и ошибиться, в этом случае устранение будет определено в приказе как последнее средство.