Мозаика Парсифаля
Шрифт:
Артур Пирс, выросший на ферме в Айове, но рожденный в русском поселке Раменское под Москвой, повернулся и зашагал к своей машине. Он не имеет права на усталость. Нельзя остановиться ни на мгновение, разгадывая эту бесконечную шараду.
Посол Эдисон Брукс в недоумении уставился на Брэдфорда.
– Вы утверждаете, что их тайный агент, этот «крот», знает, кто такой Парсифаль! Позволительно спросить, на основе чего вы сделали столь экстраординарные заявления?
– На основании событий на Коста-Брава, – ответил заместитель госсекретаря. – А также и тех, что произошли за последние семьдесят два часа.
– Давайте
– На последней стадии операции «Коста-Брава» Хейвелока снабдили радиопередатчиком, калибровка настройки которого была изменена, – начал Брэдфорд. – Это сделали специалисты ЦРУ в Мадриде – они, естественно, не имели ни малейшего представления о том, с какой целью это делается или кто им станет пользоваться. Как вы знаете, вся операция на Коста-Брава готовилась и координировалась Стивеном Маккензи, наиболее опытным специалистом ЦРУ по проведению мероприятий такого рода. Секретность операции была полностью гарантирована.
– Абсолютно, – вмешался Беркуист. – Маккензи умер от коронарной недостаточности три недели спустя. В его смерти не было ничего подозрительного. Врач, широко известный и уважаемый специалист, подвергся самому тщательному допросу. Маккензи умер естественной смертью.
– Ему одному были известны все, подчеркиваю, все детали, – продолжил Брэдфорд. – Он нанял катер, двух мужчин и женщину-блондинку, которая знала чешский. Этого должно было быть вполне достаточно – в темноте и на некотором расстоянии, – чтобы точно сыграть ту роль ужасов на пляже. Все трое – обычные подонки общества: два мелких торговца наркотиками и проститутка. Им обещали весьма приличное вознаграждение. Вопросов они не задавали. Хейвелок послал свое радиосообщение, пользуясь шифром КГБ. Он думал, что сообщение получит группа Баадера-Майнхоф, находящаяся на катере неподалеку от берега. На самом деле сигнал принял Маккензи и дал команду своим людям приступать. Через несколько минут Хейвелок увидел то, что ему полагалось увидеть. Операция на Коста-Брава завершилась.
– И вновь я должен сказать, – нетерпеливо прервал его голос, – мы с генералом знакомы с основными фактами…
– Операция на Коста-Брава завершилась, – невозмутимо, но все же чуть быстрее продолжил Брэдфорд. – Кроме президента и нас троих, о ней никто не знал. Маккензи организовал ее подготовку и проведение так, что ни одна группа не знала, что делают остальные. Мы же сообщили лишь о том, что полностью отвечало версии об агенте-двойнике. Нет никаких сверхсекретных докладов или материалов в досье, которые противоречили бы этой версии. Со смертью Маккензи ушел последний человек вне нашей группы, знавший правду об операции.
– Не совсем так, – произнес Хэльярд. – Осталась Дженна Каррас. Она скрылась от вас, но она тоже знает.
– Она знает лишь то, что ей было сказано. Кстати, ведь именно я беседовал с ней в отеле в Барселоне. И у меня были две задачи. Во-первых, напугать ее и тем самым заставить поступать так, как мы хотим. Таким образом мы якобы спасаем ее жизнь. Во-вторых, лишить ее равновесия, заставить вести себя необычно, что вызвало бы подозрения у Хейвелока и укрепило бы его в мысли о том, что он имеет дело с агентом КГБ. У него не должно было остаться ни сомнений, ни эмоций. Если бы женщина строго следовала моим инструкциям, то сейчас находилась бы в полной безопасности. Можно сказать и иначе: если бы мы вовремя нашли ее, то сейчас ей не приходилось бы убегать от человека, стремящегося
Посол Брукс присвистнул от изумления.
– Итак, мы наконец добрались до последних семидесяти двух часов, – сказал он, – которые начались со звонка в Рим – звонка, происхождение которого нам так и не удалось установить. Перед этим был произнесен пароль. Его предложил Дэниел Стерн.
– Да, сэр. Коль-де-Мулине. Мне уже что-то показалось подозрительное в докладе агента-наблюдателя. Но я не мог определить для себя, что именно. Теперь, после разговора с ним, многое видится четче.
– Некий тип по имени Риччи, которого он раньше не видел, – произнес Брукс. – Два специалиста-взрывника, о которых ему также ничего не было известно.
– И мощный взрыв, произошедший через двенадцать минут после, подчеркиваю, после перестрелки на мосту, – добавил Брэдфорд. – А кроме того, его формулировка – Каррас как укол по самолюбию Советов. Дескать, пусть Москва подавится своей приманкой…
– Все это сплошная ложь, – вмешался генерал Хэльярд. – Бомба предназначалась для машины, в которой находилась Каррас. Сколько, вы говорите, было убито? Семь человек на дороге у подхода к мосту? Господи, да заряд такой мощности просто разнес бы в клочья и автомобиль, и всех, кто в нем сидел. И выясняется, что наши люди ничего не знали об этом.
– В результате стараний человека, именуемого Риччи, – добавил Брэдфорд. – Какой-то никому не известный корсиканец и с ним два человека огневой поддержки, которые на самом деле являются специалистами-взрывниками. Их прислал Рим. Но двое исчезли и даже не делали попытки вступить в контакт с посольством. По словам нашего агента, это ненормально. Они просто не осмелились вернуться в Рим.
– Их посылали наши люди, – сказал Беркуист. – Но возникли они со стороны. У них была особая договоренность с человеком, который сделал последний звонок в Рим. «Двусмысленность».
– Тот же самый человек, господин президент, который способен связаться с Москвой и заполучить подлинные шифры КГБ, в которые только и мог поверить такой профессионал, как Хейвелок. Человек, который знает всю правду о Коста-Брава и который стремится не меньше, а может, и больше нашего сохранить суть операции в тайне.
– Но почему? – спросил генерал.
– Потому что, если мы вернемся к истокам и тщательно проанализируем все ее аспекты, мы сможем установить, что он там присутствовал.
Президент и генерал отреагировали на эти слова так, как реагируют люди, узнавшие о неожиданной смерти близкого человека. Только Брукс остался спокоен. Он внимательно смотрел на Брэдфорда, не скрывая, что по достоинству оценил его интеллектуальные способности.
– Ничего себе заключеньице, сынок, – только и смог произнести генерал.
– Никак иначе я не могу это объяснить, – продолжил Брэдфорд. – Казнь Хейвелока была санкционирована. Необходимость ее была понята даже теми людьми, которые уважали его за прошлые заслуги. Он стал другим – психопатом, убийцей, представляющим опасность для всей агентурной сети. Но почему женщину решили переправить через границу на Коль-де-Мулине? Почему специально подчеркивалось, что она не больше чем подсадная утка, а ее бегство – урок для русских, в то время как уже была приготовлена взрывчатка, которая должна была разнести машину с Каррас так, чтобы от нее ничего не осталось? Зачем?