Мозаика
Шрифт:
Но давать второму брату еще один критически важный пост означало нарваться на взрыв обвинений в кумовстве со стороны прессы и общественности. Даже сразу после избрания, в период так называемого периода гладких отношений с конгрессом, шум может быть достаточно громким, чтобы снизить возможность получения голосов конгрессменов в пользу нужных законопроектов.
С неподдельным сожалением Крейтон ответил:
— Дэвид, я не вижу способа, как это сделать...
— Знаю, знаю, — перебил Дэвид. — Ты беспокоишься по поводу обвинений в кумовстве. Так у меня
В пятидесятых годах Аллен Даллес возглавлял ЦРУ, тогда как Джон Фостер Даллес сидел на тепленьком месте государственного секретаря.
Крейтон согласился:
— Оба они были чрезвычайно популярны.
— Совершенно верно. Если бы был третий или четвертый Даллес и его кандидатура была выдвинута на один из высших правительственных постов, общественность впала бы в экстаз от радости.
Он сделал паузу, чтобы до Крейтона дошла суть компромиссного варианта. А затем спросил о том, чего он на самом деле хотел:
— Конечно, за эту услугу я ожидаю, что на следующий год ты назначишь меня председателем. Алан Гринспен что-то засиделся на этом месте. Настало время влить свежую кровь и внести свежие идеи. Не проявляя лишней скромности, думаю, что это смогу сделать я.
Крейтон Редмонд вздохнул. Он отошел от окна и тяжело опустился на диван, обитый штофом. Сначала Брайс с Министерством торговли, теперь Дэвид с председательством в резервной системе. Он улыбнулся. Но если ему удастся протолкнуть назначения, то их присутствие в правительстве облегчит ему работу. И с чего бы ему удивляться амбициям Дэвида? Имелось достаточно прецедентов, и Дэвид действительно обладал исключительно высокой квалификацией.
Он обдумал все это, но спросил о другом:
— И ты готов оставить свою «Глобал бэнкинг»?
— Дрейк хорошо продвигается вверх. — Дэвид говорил о своем старшем сыне. — Через год он уже будет способен возглавить дело. Я готов уйти. В конце концов, это все-таки один бизнес, хоть и общепризнанно влиятельный. — Дэвид явно преуменьшал. — В Федеральной системе у меня будет гораздо большее поле деятельности. Я буду направлять политику мировых экономических супердержав. Мы оба знаем, что у меня это чертовски хорошо получается, и я не вижу ни одного аргумента против такого шага.
Крейтон кивнул сам себе:
— Прекрасно. То, что ты говоришь, не лишено смысла.
Дэвид знал, как сделать свои условия привлекательными.
— Тогда мы договорились, — удовлетворенно сказал он. — Я позвоню вниз тому умельцу-компьютерщику, который сейчас на дежурстве, и мы посмотрим, что у нас есть на Килайна. Это может занять несколько часов, потому что некоторые наши базы данных в разных компаниях не связаны друг с другом. Затем
Крейтон наконец почувствовал облегчение. Он вытянулся на диване:
— Как прошел сегодняшний разговор с полицией?
— Без проблем. Я выразил наше общее сожаление по поводу того, что натворила Джулия, затем связался с Дороти и детьми и объяснил им все про нашу пианистку. Я выпустил пресс-релиз от лица всех нас. И до двух часов ночи назойливые репортеры обрывали мне телефон. Что, черт подери, случилось с Джулией? Неужели она действительно убила психолога?
— Похоже на то, — осторожно сказал Крейтон. — В любом случае очевидно, что необходимо как можно дальше дистанцироваться от нее.
— Нам поможет то, что ее фамилия не Редмонд.
И тут Крейтон услышал, как жена кричит из коридора, ведущего в спальню:
— Крейтон! У тебя есть хоть капля рассудка? Тебе нужно было выспаться в эту ночь. У нас же партийный завтрак в шесть утра!
Он попрощался с Дэвидом.
— Мы договорились?
Каждый из них знал, что больше нечего обсуждать. Ничто не заставит их нарушить устное соглашение. Редмонды были едины.
— Договорились.
Братья повесили трубки. Крейтон пошел в свою спальню, а жена вернулась в свою.
7.57. ВОСКРЕСЕНЬЕ
ЛОНДОН (АНГЛИЯ)
Приближаясь сквозь утренний туман к зданию, в котором размещалось отделение полиции района Белгравия, главный суперинтендант Джеффри Стаффилд разглядывал три облицованные кирпичом башни, возвышающиеся над холодными мокрыми деревьями. Одержимый злостью и страхом, он проехал мимо внутреннего двора и ограждающей стены вдоль Букингем-палас-роуд, а затем въехал на стоянку.
Однако бешенство улетучивалось, как воздух из надувного шарика, оставляя лишь чувство холодной решимости. Из офиса он позвонил в коммуникационный комплекс своему любимому компьютерному асу, Виктории Аллен. Он устроил так, что она была сегодня на дежурстве.
— Вы собираетесь звонить сейчас? — спросила она.
— Немедленно. Готова?
Когда она сказала, что готова, он повесил трубку, сосчитал до десяти и набрал номер. Если кто и мог отследить истинную исходную точку звонка его шантажиста, так это Аллен. У нее были почти мистические взаимоотношения с компьютерами и линиями связи. Ему это казалось тарабарщиной, но молодое поколение выросло на гигабайтах, программах и машинном языке... на терминах, которых он часто не мог даже найти в словаре.
Если повезет, она сможет дать ему адрес. Тогда он найдет шантажиста, отрежет этому гаду яйца и засунет их ему в рот, а потом перережет ему горло от уха до уха.
Прозвучал всего один гудок.
— Вы прочли статью? — это был тот же голос культурного, образованного и властного человека.
— Я прочитал ее, — ледяным тоном ответил Стаффилд.
— Не сомневаюсь, что вы близко знакомы с этим грязным бизнесом...
Стаффилд почувствовал, что атмосфера накаляется.
— Я не знаю, о чем вы говорите.