Мозг рассказывает.Что делает нас людьми
Шрифт:
приветствиями, я улыбнулся про себя, вспомнив о наших общих
приключениях во время учебы. Теперь, по его словам, он был профессором
ортопедической хирургии в Бристоле. Он обратил внимание на книгу,
которую я опубликовал незадолго до того.
«Я знаю, ты теперь в основном занимаешься исследованиями, сказал
он, но мой отец, который живет в Ла-Джолле, получил травму головы,
катаясь на лыжах, после чего с ним случился инсульт. Правая половина его
тела
него. Я хочу убедиться, что он получает лучшее лечение, какое только
возможно. Я слышал, что есть новая реабилитационная процедура, когда
используют зеркала, чтобы помочь пациентам восстановить движения
парализованной руки. Ты знаешь что-нибудь об этом?»
Через неделю отца Джона, доктора Хамди, привезла в мой кабинет его
жена. До того как он вышел на пенсию три года назад, он был профессором
химии с мировым именем в UC Сан-Диего. Примерно за шесть месяцев до
визита ко мне он перенес травму черепа. В отделении экстренной помощи в
больнице Скриппс ему сказали, что инсульт, произошедший из-за тромба в
средней мозговой артерии, нарушил поступление крови к левому полушарию
мозга. Поскольку левое полушарие управляет правой стороной тела, правая
рука и нога доктора Хамди были парализованы. Но еще больше, чем паралич,
беспокоил тот факт, что он больше не мог свободно говорить. Даже простые
просьбы вроде «я хочу воды» давались ему с огромным усилием, и нам
приходилось быть очень внимательными, чтобы понять, что он говорил.
Осматривать доктора Хамди мне помогал Джейсон Александр,
студент-медик, который находился в нашей лаборатории на шестимесячной
стажировке. Джейсон и я просмотрели карту доктора Хамди, а также
получили сведения по истории болезни от миссис Хамди. Затем мы провели
обычные неврологические обследования, протестировали по очереди его
моторные и сенсорные функции, рефлексы, черепно-мозговые нервы и
высшие умственные способности, такие как память, язык и интеллект. Я взял
рукоятку моего коленного молоточка и, пока доктор Хамди лежал на
кровати, постукивал по внешнему краю его правой стопы, а затем левой
стопы, передвигая кончик рукоятки от верхней части к подошве. Ничего
особенного не произошло с нормальной стопой, но, когда я повторил
процедуру на парализованной правой стопе, большой палец мгновенно
взвился наверх, а все остальные пальцы развернулись как веер. Это рефлекс
Бабинского, вероятно самый знаменитый рефлекс в неврологии. Он
указывает на повреждение пирамидных путей, великого моторного пути,
который спускается от двигательной зоны коры вниз в спинной мозг,
передавая команды для произвольных движений.
«Почему большой палец поднимается?» спросил Джейсон.
«Мы не знаем, сказал я, но одно из вероятных объяснений в том, что
это регресс к ранней стадии в эволюционной истории.
Рефлексивное
стремление
к
отдергиванию,
когда
пальцы
растопыриваются
и
разворачиваются,
наблюдается
у
низших
млекопитающих. Но у приматов пирамидные пути хорошо выражены и
препятствуют этому примитивному рефлексу. У приматов более сложный
хватательный рефлекс, при котором пальцы стремятся свернуться, как будто
ухватить ветку. Возможно, этот рефлекс нужен, чтобы не свалиться с
дерева».
«Как-то неубедительно, притянуто за уши», сказал Джейсон
скептически.
«Однако, когда пирамидные пути повреждены, сказал я, пропустив его
замечание мимо ушей, хватательный рефлекс исчезает, и появляется более
примитивный отдергивающий рефлекс, потому что его больше ничто не
сдерживает. Вот почему его можно наблюдать также у младенцев; их
пирамидные пути еще не развиты до конца».
Паралич был довольно серьезный, но доктора Хамди больше
беспокоили затруднения в речи. У него развилось нарушение речи, которое
называется афазия Брока, в честь французского невролога Поля Брока,
который впервые описал этот синдром в 1865 году. Повреждение обычно
локализуется в левой лобной доле в области (рис. 6.1), которая лежит прямо
перед большой щелью, или вертикальной бороздой, которая разделяет
теменную и лобную доли.
Как большинство пациентов с этим расстройством, доктор Хамди мог
сообщить общий смысл того, что он пытался сказать, но его речь была
медленной и затрудненной, монотонной по звучанию, с долгими паузами и
почти лишенной синтаксиса (попросту говоря, грамматической структуры).
Его высказываниям недоставало также так называемых функциональных
слов (хотя отчасти они все же присутствовали), как, например, «и», «но»,
«если», которые не отсылают к какому-либо предмету или вещи, но
определяют отношения между разными частями предложения.
«Доктор Хамди, расскажите о том, как произошел несчастный случай»,