Мрак космоса
Шрифт:
– Лишнее. Но я против смертного приговора. Не надо забывать, что этот агрессивный психопат, высококвалифицированный специалист - штурман со стажем. Да у него вместо мозга – компьютер! Сколько денег государство потратило на его образование и содержание? Кто это считал? Перед нами непросто свихнувшийся пехотный офицер. Вот в чем вопрос. Да, во всем этом есть и наша ошибка - не досмотрели, не уберегли, не подсказали, вовремя не вмешались, - теперь уже все присяжные слушали старого судью, - система может дать ему второй шанс. Система переработает его и сделает вновь человеком. Он нужен системе, как и она нужна ему. И кажется, я знаю, где он станет востребованным на все сто процентов. Да?
– спросил судья, поднимая мохнатые
– Так точно, сэр! Там нужны напористые парни! Агрессивность то же пригодится.
– Что касается наказания, - судья сделал паузу, - то оно будет, как всегда справедливым, законным и выражающим волю государства. Я думаю, что три пожизненных срока - это оптимальное решение нашего вопроса. А уж, сколько он протянет!!
– старик пожал плечом, - решать не нам, а Богу.
– В шестнадцатой команде долго не живут, - дружелюбно сказал капитан своему соседу, представляющего интересы гражданского общества.
– Лучше бы его сразу пристрелить, - пробормотал обвинитель, - так намного гуманнее
Кто-то тревожно вздохнул…
Глава 7
Комфортность закончилась на челноке, который доставил на огромную базу. Стоило только покинуть его и оказаться в переходнике, исчезла и вся яркая палитра. Чужие цвета навалились, давя психику.
Пока ничего не говорило о том, что новый корабль был инертной единицей, способной быть автономной, иметь свой внутренний мир, примитивный электронный разум. Хотя они уже и находились в открытом космосе, жизнь словно остановилась – корабль принимал новых жильцов и процедура затягивалась – заключенные прибывали, не иссекая в своем потоке. Большую кастрюлю с выпуклой крышкой - вот, что представлял собой тюремный «лайнер» для перевозки заключенных. Но никто, кроме Кострова, не знал модификацию корабля и не догадывался о размерах тюремной базы. Виталик сомневался, что и охрана знает истину. Унылый серый цвет издалека бросался в глаза. А заключенные, которые еще не давно считали, что челнок – единственное транспортное средство для их перевозки, замеченное на космодроме сквозь смотровые щели машин, тревожно молчали, шагая в неизвестность по бесконечным коридорам огромной базы. Теперь они уже не выли, выражая то ли бурный восторг, то ли животный ужас. Их новый дом пугал.
Но это был еще не дом. Не могла же быть транспортная база не предназначенная для перевозки людей домом. Никак не могла. Костров знал. И мрачнел.
Погрузка в челнок произошла быстро. Охранники выстроились в живой коридор и выполнили свою любимую работу на совесть: обыскивали перед полетом заключенных. Воздух прорезали короткие вскрики, гудение сканеров, хриплые команды. В нескольких метрах от цепей стояла группа из четырех человек, в штатском. Цепкие взгляды контролировали погрузку, следили за порядком. Для надежности и убедительности, в руках избранных покоились тяжелые лучеметы и, хоть стволы оружия смотрели вниз, охранники из живого персонала, непроизвольно кивали друг другу, предупреждая о возможной опасности.
Никто не решился на бунт.
Кострова подхватили подмышки, помогли с подножки спуститься на землю. Глаза щурились от раннего яркого солнца. С удовольствием вдохнул в себя знакомые запахи космодрома. И заторопился, подгоняемый криками, к живому коридору надсмотрщиков. Быстро препятствие преодолеть не получилось. Иногда, приходилось делать остановки, для того чтобы кто-нибудь засунул пальцы в рот, ощупал уши, похлопал по голову черепу, сунул сканер между ног. Не помнил, как забежал в челнок. Его передавали из рук в руки, поддерживали, контролировали, чтобы не упал и, прежде временно, не свернул себе шею.
Теперь
Кованные ботинки, стуча по железным перекладинам, гулко отзывались под потолком. Внизу, под решеткой пола, было видно, как копошатся заключенные. Неизбежность приближалась с каждым шагом. Среди оранжевого потока мелькали островки серого цвета. Однако основная масса представляла из себя опытных и закоренелых рецидивистов. Особые образцы валились на пол и заковывались в дополнительные наручники. Для других делали исключение и окутывали общей цепью.
Кострова скинули с мостика и опять заботливые руки охранников, теперь уже био, подхватили его и не дали себя изувечить. Впрочем, подняться тоже не дали. Киборги не церемонились. Схватили за ноги и проворно потащили к нужному месту, мало заботясь о том, что заключенный подгибает всякий раз голову, чтобы не стереть кожу на черепе об стальные заклёпки пола. Встать на ноги не удалось и позже. Бросил в кучу заключенных и приказали лежать. Виталик успел заметить цепкие проверяющие взгляды новых «друзей». Киборги отнеслись к нему с должным уважением и, заковав ноги, проверив шарнирное кольцо, ушли к исходному месту. Ловить с моста новенького. Ритуал? Скорее мера предосторожности – до мостков не допрыгнуть, как не старайся.
Виталик перевел дыхание. Стал медленно вертеть головой, осматриваясь по сторонам. Неприятно чесалось плечо от уколов. В голове стоял гул. Наркотические прививки не прошли и тело по-прежнему находилось в легкой прострации. В легкой заторможенности. Порой мир начинал крутиться перед глазами и уже иногда не казался таким безобразным. Радуга проступала сквозь унылые цвета.
Прислушался. Не показалось. Характерный шелест подсказал, что трюм закрывается. Чуть позже увидели и другие. Створки наползли друг на друга, по методу лепестков цветка, перекрывая проходы коридоров шлюзов. Био опустили искусственную стену. Помещение стало закрытым. Стена сползла сверху вниз и гидравлика цокая, запела. Конечно, только для бывшего штурмана – перезвон отозвался в голове привычным набором звуков. Для остальных скрежет запилил по психике. Это был второй звук, которая издала механика. Люди заволновались… Основная масса всколыхнулась, приходя в движение. Прививки начинали действовать, людское море двигалось заторможено. С ужасом заглядывая друг друга в глаза, требуя в немом порыве объяснений. Какое-то меньшинство из всех заключенных оставались в спокойном состоянии, понимая, что до настоящего полета времени несоизмеримо много. К ним относился и Костров.
На смотровом мостике прохаживалось до двух десятков био. На одно лицо, одного роста, в одной легкой форме - они не внушали опасения, но это являлось обманом. В новом мире получить сострадание на человеческие эмоции можно было от каменной стены, но не от неживого представителя закона. На вялые беспорядки они отреагировали немедленно, стоило только кому-то вскрикнуть и зашуметь: трое спрыгнуло вниз и принялось раздавать направо и налево удары палок, разряжая ток о неспокойные головы. Так как они выбрали три направления, то заключенные быстро успокоились. Порядок постепенно восстанавливался.
Виталик не терял времени. Он восстановил схему базы в мозгу и теперь сравнивал изменения. Их много, кое-что понятно и он смог безошибочно определить, где из трюма главный выход на палубы корабля, где запасные, а которые просто ведут в тупик или в неизвестные зоны. Отметил факты про себя и зафиксировал, сам не понимая к чему, подчиняясь привычки интересоваться всем. Одно насторожило особо. Винтовая лестница упиралась в шлюзное отверстие на расстоянии сорока метров, почти под самым потолком. Три часовых, вооруженные лучеметами, стояли на посту и, как недоступные Боги, взирали вниз на копошение оранжевых червей.