Мучимые ересями
Шрифт:
— Жаль, что у нас нет более достоверной информации об этом, — сказал он вслух, наблюдая за выражением лица Клинтана из-за внешне спокойных глаз. — Всё это дело до сих пор кажется мне… странным.
— Что в этом «странного»? — Клинтан презрительно фыркнул. — Очевидно, Кайлеб приказал убить этого человека. У него было достаточно причин, даже до того, как он женился на Шарлиен. И весь мир знает, как эта сука ненавидела Гектора!
Внутри Робейра Дачарна что-то щёлкнуло при небрежном признании вины Клинтаном. Главный Казначей скосил глаза на Трайнейра и увидел в них такое же понимание. Дачарн знал, что они оба с самого начала задавались этим вопросом. Теперь они знали.
—
— За последние два года у нас их было достаточно, — заметил Клинтан. — Я не понимаю, как ещё несколько новых могут иметь такое большое значение.
— Надеюсь, ты простишь меня, Жаспер, — сказал Трайнейр с лёгким оттенком резкости, — но многие из этих дилемм попадут на политическую арену. Это делает их более чем мимолётным интересом для меня и моего офиса. И, как мне кажется, они, несомненно, будут иметь последствия и для Инквизиции.
Скуластое лицо Клинтана на краткое мгновение напряглось, но потом его черты снова расслабились, и он кивнул.
— Ты прав, — признал он, и это было так близко к извинению, как никогда с его стороны.
— Спасибо.
Трайнейр устроился на своём месте во главе стола и оглядел остальных.
— На данный момент, конечно, как нам всем хорошо известно, вся наша информация об убийстве Гектора фрагментарна и в лучшем случае пришла из вторых рук. Я уверен, мы все надеемся, что скоро получим более надёжные отчёты — желательно от епископа-исполнителя Томиса. С другой стороны, уже сентябрь. Не пройдёт и пятидневки, как погода начнёт закрывать нам возможность отправлять и получать сообщения, даже с помощью семафора. Я думаю, что мы должны пойти дальше и решить, как начать реагировать на это с той информацией, которой мы уже располагаем, какой бы неудовлетворительной, в некоторых отношениях, она ни была.
— Очевидно, первое, что нужно сделать, — сказал Клинтан, — это осудить кровавые действия Кайлеба, Шарлиен и остальных лидеров отступников. Я понимаю, что Гектор и его сын были всего лишь двумя жизнями против тысяч, которые уже умерли из-за их неповиновения Матери-Церкви. Но если они готовы убивать правящих князей и их наследников так небрежно, это указывает на совершенно новый уровень опасности.
— В каком смысле, Жаспер? — спросил Дачарн. На самом деле он был немного удивлён тем, что ему удалось сохранить такой нейтральный тон.
— С одной стороны, это абсолютная наглость, — ответил Клинтан. — Тот факт, что они готовы убивать своих противников так открыто, только подчёркивает их презрение к суду и осуждению остального мира. И, конечно, это будет иметь последствия для других князей и королей, не так ли? Кто может быть уверен, что черисийский убийца не придёт к ним, если они кажутся каким-то препятствием для непристойных амбиций Кайлеба и Шарлиен? Кроме того, мы говорим об акте убийства, Робейр. Убийство не просто кого-то, а князя, освящённого самой Матерью-Церковью, и того, кто вёл собственную Божью борьбу против сил отступничества! Я понимаю, что они уже продемонстрировали в Фирейде, что они были готовы убить даже Божьих священников, но теперь они доказали, что они убьют кого угодно, и даже без показательного суда, подобного тому, что был в Фирейде. Гектор — мученик, ещё один мученик в священной войне против Черис и сил Тьмы. Ради его памяти, Бога и Матери-Церкви, мы должны сделать это ясным для каждого верующего!
— Понятно.
Дачарн сумел удержать своё отвращение, хотя это было нелегко. Пыл, вспыхнувший в глазах Клинтана, испугал его. Казалось,
— Думаю, мы все можем с этим согласиться, Жаспер, — спокойно сказал Трайнейр. — Как ты сказал, как бы Гектор ни погиб — на поле битвы, в постели или от рук убийц, — он явно вёл войну против врагов Матери-Церкви. Хотя я никогда не хотел бы показаться чересчур циничным или расчётливым, — Дачарн задумался, был ли он единственным, кто заметил, как глаза Трайнейра на мгновение ожесточились, когда канцлер посмотрел на Клинтана, — простая пропагандистская ценность публичного и громкого высказывания этой точки зрения будет просто неоценима.
— Я и сам так думал, — согласился Клинтан с едва заметным намёком на самодовольство.
Мейгвайр резко поднял голову, и Дачарн почувствовал что-то вроде жалости к капитан-генералу.
«Только сейчас просыпаешься, да, Аллайн?» — сардонически подумал он. — «Ну, лучше поздно, чем никогда, я полагаю. Но тебе действительно нужно работать над контролем своих эмоций».
Судя по выражению глаз Мейгвайра, он наконец понял, о чём всё это время подозревали Трайнейр и Дачарн, и тот факт, что Клинтан действовал в одностороннем порядке, даже не посоветовавшись со своими коллегами, должно быть, испугал его ещё больше, чем Дачарна. В конце концов, Мейгвайр был самым уязвимым в «Группе Четырёх». Остальная часть викариата была, мягко говоря, недовольна, когда весь новый галерный флот был объявлен устаревшим перед самой первой битвой с силами тьмы. Даже те, кто был слишком осмотрителен — или напуган — чтобы открыто критиковать Великого Инквизитора или Канцлера, начали перешёптываться о явной некомпетентности Капитан-Генерала. А теперь Клинтан небрежно бросил Гектора на растерзание хлещущим ящерицам просто потому, что этот человек был более ценен как достойно умерший мученик, чем живой. Если Великий Инквизитор мог сделать это, то он, конечно, мог сделать то же самое с самым слабым и уязвимым из своих коллег, чтобы успокоить гнев викариата.
«И он сделает это, Аллайн», — подумал Дачарн. — «Ни секунды не колеблясь, ни секунды не раздумывая, если он видит в этом какую-то выгоду».
Перед его мысленным взором возникла картина — ледяные виверны на островке из дрейфующего льда толкают одного из своих собратьев в воду, чтобы посмотреть, там ли ещё кракены. Нетрудно было представить себе одного из них с лицом Мейгвайра.
— Одна из дилемм, о которой я упоминал минуту назад, — продолжил Трайнейр, — это то, что нам делать с князем Дейвином.
— Я не уверен, что есть какая-то причина принимать поспешные решения, когда дело касается его, Замсин, — сказал Дачарн. Канцлер посмотрел на него, приподняв одну бровь, и он пожал плечами. — В данный момент, он и его сестра — и граф Корис — в достаточной безопасности в Талкире.
— И «в данный момент» у Жамиса есть все основания держать его там, — сказал Клинтан с глубоким, весёлым смешком.
Как бы мало Дачарну ни нравилось, что Клинтан забавляется войной между Дельфираком и Черис, возникшей в результате собственной политики захвата кораблей Великим Инквизитором, он должен был признать, что Клинтан был прав. Пока король Жамис находилась в состоянии войны с Кайлебом и Шарлиен, было маловероятно, что он сдаст дальних родственников своей жены черисийцам.