Мумии во мраке
Шрифт:
«Полли, наверное, была бы лучшей подругой Кровавой Мэри», — подумал Парк с кривой ухмылкой. И уставился на огромный бриллиант Фартингейла. Он поблескивал, словно глазное яблоко, отбрасывая блики, похожие на искрящиеся слезы. Другие камни, лежащие в стеклянных шкафчиках, вделанных в стену по обе стороны от бриллианта, рядом с ним казались тусклыми и неинтересными. Парк почти не обратил на них внимания.
Мортон отступила назад. Ее рука поднялась и дотронулась до одной из ее резных серег. Глаза, не мигая, уставились куда-то вперед.
— Эй, — начал он.
— На нем проклятье, вы знаете? — произнес сзади чей-то голос.
— Что? — оглянулся Парк.
Но та, кому принадлежал голос, обращалась не к нему. Она, казалось, говорила это своему блокноту, в котором что-то быстро зарисовывала.
— А почему бы вам просто не сфотографировать его? — спросил Парк.
— Без разрешения куратора музея снимать нельзя, — ответила женщина, не глядя на него.
— Вы сказали: «проклятье». Что вы имели в виду? Проклятье на бриллианте? — спросила Мортон.
— О, нет, — сказала женщина, поднимая наконец глаза.
Они у нее блестели почти так же ярко, как этот бриллиант. Парк заметил, что она одета в тех же тонах, что и бархат в витрине с бриллиантом — глубокий синий, как ночное небо. Такой же точно темно-синий плащ свисал с ее плеч почти до щиколоток. «Даже для туристической моды это несколько экстравагантно», — подумал Парк.
— Давайте, я отгадаю. Проклят сам музей, верно? — сказал Парк как бы в шутку. — Поэтому нас всех чуть не убило, когда с потолка грохнулся этот птеродактиль.
Невероятно яркие глаза женщины стали еще ярче.
— Вас чуть не убило?
— Мы с Мортон стояли прямо под ним. И могли бы стать первыми людьми в истории человечества, убитыми динозавром.
— Вот как? Интересно.
— Это был не настоящий динозавр, Парк, — вмешалась Мортон. — Все произошло просто по странной случайности.
— Меня это чуть не довело до инфаркта, — сказал Парк, позаимствовав эту фразу из лексикона отца.
Но Мортон не слушала его. Она уже опять отвернулась, изучая витрины. Художница захлопнула свой блокнот и повернулась. Ее тень легла на бриллиант, и Парку показалось, что блеск бриллианта на мгновение погас. Неприятный холодок пробежал у него по спине.
— Эй, Мортон! — окликнул он свою пару.
Художница остановилась, посмотрела через плечо на Парка и Мортон. Взгляд у нее был немигающий, внушающий тревогу. Но Парк не мог заставить себя отвести глаза.
— Все по-настоящему ценные камни несут на себе проклятье, — тихо произнесла женщина. — Одни только из-за человеческой алчности. Другие связаны с более страшными пороками.
Судорожно сглотнув, Парк сумел произнести:
— Кто вы? Случайно, не предсказательница?
Но голос его прозвучал неуверенно, он сам это понимал.
Художница перевела взгляд с Парка на Мортон.
— Проклятья! Как люди их боятся! Но есть вещи пострашнее нечистой силы, верно?
С этими словами она ушла.
Глава 5.
— Кто это? — спросила Мария.
— Какая-то чудачка, — сказал Парк. — Наверное, художница.
Мортон еще раз повернулась к выставке драгоценных камней. Но на бриллиант она уже не смотрела. Ее взгляд скользил вверх и вниз по обтянутым бархатом полкам витрин за толстыми стеклами, на каждой из которых блистали под лучами маленьких прожекторов драгоценные камни.
— Мортон! Эй, Мортон, кончай пялиться! — Парк чуть было не ткнул ее кулаком в плечо, но вспомнил, как разозлилась она, когда он схватил ее за рукав, и передумал. Он помахал растопыренной пятерней у нее перед глазами. Она заморгала.
— Ч-что?
— Знаешь, почему детям не советуют разговаривать с незнакомыми или, скажем, с иностранцами? Потому что они странные. И та дама только что это доказала.
Мортон, казалось, повторно воспроизводит в голове слова Парка. Наконец она улыбнулась.
— А, ну да, правильно. Какая-то с приветом.
— Несет всякую чушь насчет призраков и проклятья на бриллиантах, да еще будто случаются вещи и похуже… — продолжал Парк.
Он ожидал, что если уж не Мортон, то хотя бы Мария засмеется. Несмотря на то, что у Марии был некоторый опыт общения с потусторонними силами, как, впрочем, и у остальных ребят Кладбищенской школы, она всегда утверждала, что не верит в призраков и привидения.
Но Мария не засмеялась.
— Проклятье, — тихо повторила она. — Что ж, на месте призрака я бы, пожалуй, поселилась в музее.
— Почему? — спросила Мортон.
— Потому что в нем полно старых умерших вещей — самая подходящая для него компания.
Когда они вышли из зала драгоценных камней, Парк заметил, что опять тащится в хвосте класса, оборачиваясь через плечо. Но никакие птеродактили не кидались на него из полумрака под потолком. Туристы прохаживались по залу от одной витрины с камнями к другой, разглядывая бриллианты, поблескивающие внутри, будто экзотические рыбы в аквариуме.
Эта экспозиция пользовалась успехом, и в зале было людно. Однако женщины в плаще нигде не было видно. Внезапно для себя Парк остановился перед смотрительницей у входа в Алмазную пещеру. Он улыбнулся, стараясь показаться общительным простодушным ребенком.
— Здрасьте! — бодрым голосом произнес он.
Смотрительница, наклонив голову, оглядела Парка. Потом улыбнулась той же официальной тонкогубой улыбкой, что и экскурсовод, мистер Хэлси. «Наверное, их обучают технике улыбок в какой-нибудь специальной музейной школе улыбок», — подумал Парк.
— Добрый день, — произнесла смотрительница, — ты потерялся? — И многозначительно посмотрела в сторону, куда удалялся класс Парка.
— Еще нет, — сказал Парк. — Мне просто стало интересно — в вашем музее, случайно, нет привидений? Или призраков, или еще чего-нибудь в этом роде?