Муранча
Шрифт:
Но энтомолог уже не мог совладать с волнением.
— Это же их матка! Муранчиная «королева»!
Матка? «Королева»? Ну да, конечно! Это могло бы все объяснить. И то, что муранча таскает этого монстра с тобой, и то, что не пожирает его, и то, что запихивает на время зимовки в укромные тоннели ростовского метро. Гигантская гусеница, правда, мало походила на обычную муравьиную матку. Но ведь и притащившие ее мутанты — тоже не простые мураши. Впрочем, толком поразмышлять на эту тему Илье не удалось.
Кажется, их услышали.
С
Потом — удар в люк. Сильный удар, заставивший людей отпрянуть и отозвавшийся гулким звоном по всей станции.
Задетый муранчинным крылом светильник упал, разбился и погас. Ворошиловская потонула во мраке.
— Назад, — процедил Илья. — Нас заметили.
И точно. По люку грянул еще один удар. И еще… Шелест крыльев заполнил станцию. Муранча снова и снова бросалась на ненадежную преграду.
Похоже, они не на шутку разворошили этот муравейник.
Казак включил фонарик. Не думая больше о скрытности и осторожности и уповая только на скорость, они выбирались из технического хода.
Сзади яростно билась о люк муранча. С потрескавшегося потолка на головы снова сыпалась земля. Пыль забивала глаза, нос и рот. Луч фонаря выхватывал пугающие переплетения кабелей и труб.
Они вывалились на Пушкинскую грязные, ошалевшие и перепуганные. Эхо доносило из темноты гулкие звуки ударов и скрежет жвал о железо. Муранча рвалась в погоню.
Возле хода уже толпились встревоженные люди. «Красные», «синие» — все вперемежку.
— Что там? — послышались вопросы. — Что случилось? Муранча?
— Нужно завалить ход! — выпалил Казак. — Немедленно взорвать к едрене фене!
— Погодите-погодите, — замахал руками Алексей Кириллович. Глаза энтомолога горели. — Там же матка! Поэтому муранча так возбудилась. Она просто защищает свою «королеву».
— «Просто»?! — взорвался Казак. — Так тем более нужно закупорить ход! Пока всех нас здесь «просто» не сожрали!
— Нет, нет, вы не понимаете! — яростно замотал головой Алексей Кириллович. — Если мы сейчас окончательно отгородимся от красной ветки, то не решим, а лишь усугубим проблему. Муранчиная «королева» появилась на Ворошиловской не случайно. Видимо, темная, влажная и теплая станция идеально подходит для родильной камеры.
— Хотите сказать, муранча будет там размножаться? — вмешался в спор Илья.
— До зимы у нее полно времени. Тварей станет еще больше.
Казак выругался сквозь зубы.
— Есть какие-то предложения, Алексей Кириллович? — спросил Илья.
— Есть, — кивнул энтомолог. — Нужно вернуться на красную ветку.
— Что?! — Казак удивленно вытаращил глаза.
— Вернуться и уничтожить
Повисла пауза. Люди молча смотрели на Алексея Кирилловича.
— В обычном муравейнике «королева» является смыслом существования колонии, — быстро-быстро заговорил тот. — Погибает матка — погибает весь муравейник. И есть все основания полагать, что без «королевы» сообщество муранчи тоже либо распадется и вымрет, либо отправится на поиски новой матки. И в том, и в другом случае колония покинет метро.
Илья и Казак переглянулись. Возможно, энтомолог был прав. Возможно, это был их шанс. И очень возможно, что единственный.
Казак опомнился первым.
— Придется возвращаться на Ворошиловскую. Кто со мной?! — Луч фонаря в его руке полоснул по лицам.
Обступившая их толпа отшатнулась от света, как от пулеметной очереди. Желающих лезть в логово тварей не было ни среди «красных», ни среди «синих».
— Да быстрее же! — торопил Казак. — Решайтесь!
Луч фонаря метался по кругу. Люди закрывали лица и отводили глаза. Из технического хода доносились отзвуки глухих ударов. Крылатые охранники муранчиной матки все еще ломились в запертый люк. И вряд ли он удержит их надолго.
— Мы должны добраться до муранчи первыми! — взывал Казак. — Пока она не добралась до нас!
Илья молча подошел к дыре, из которой так спешил выбраться. Сейчас здесь было пусто и темно: люди пятились от опасного хода. Фонари, свечки и светильники горели сзади — в толпе.
Илья снова заглянул во мрак, наполненный скребущими звуками и гулким стуком. Страшно было. Очень. Страшно даже смотреть туда, не говоря о том, чтобы снова вползать в эту могилу.
— Нет, Илюша! — раздался из темноты голос Оленьки. — Хватит. Не надо. Больше тебе идти туда не надо. Теперь это — верная смерть.
— Пап, не нужно, не ходи, — захныкал Сергейка.
— Я попробую, — пробормотал Илья. — Я должен. — Возможно, так он сумеет спасти и себя, и вместе с собой — их. — Должен…
— С кем вы разговариваете? — За спиной Ильи стоял Алексей Кириллович. Еще один доброволец.
Илья ничего ему не ответил.
— Мало! — звучал за спиной зычный голос Казака. — Этого мало. Нужны люди, умеющие обращаться с оружием. Нужны хорошие стволы. Нужны гранаты! Не тормозите! Кому-то придется идти, иначе подохнем все.
— Я пойду, — неуверенно сказал кто-то. И с секундной заминкой…
— Я тоже, — еще кто-то.
— И я…
— Кто еще?! Мы видели матку, значит, сможем расстрелять эту тварь, не спускаясь в Ворошиловскую. Ну?! Кто?! Еще!
В запертый люк на той стороне хода стучали, как в сигнальный гонг.
«Как долго выдержит крышка люка? — гадал Илья, заглядывая внутрь. — Это все-таки не сельмашевская туннельная перегородка. Да и взрыв ее здорово расшатал».
— Не надо, Илюша, не ходи! — все еще пыталась докричаться до него Оленька.